Потифар знал, что в этот праздник все веселились – и рабы, и его жена, и другие обитатели его дома. Поэтому он очень удивился, когда зашел во двор своего дома. Обычно в праздники здесь было весело – где-то пели, в другом месте смеялись и болтали. Все праздновали и пили вино или пиво из ячменя. Но в этот день царедворца встретили перешептывания, взгляды исподтишка и довольно тихая атмосфера.
Мужчина встревожился, беспокоясь, что что-то случилось с его женой. Он быстрыми шагами зашел в дом, где в центральной комнате его встретила жена. Нубит поднялась навстречу мужу, ее глаза были красными от слез, волосы растрепаны, и весь вид свидетельствовал о горе.
С Потифара тут же слетел хмель, он шагнул ближе и спросил:
– Нубит, что произошло? Почему ты плачешь?
Женщина подошла к мужу, вытянула дрожащую руку, в которой все еще был зажата одежда Иосифа.
– Посмотри, твой раб пришел ко мне, чтобы лечь со мною. Я закричала, и он испугался, оставил свою одежду в моих руках и убежал.
Глаза Потифара наливались гневом по мере рассказа его жены. Хмель, который не до конца вышел из его голову, ударил с новой силой, добавляя злости. А Нубит видела это и добавила:
– Так поступил со мной раб твой. Он воспользовался твоим отсутствием и хотел надругаться надо мной.
Сказав это, она расплакалась и уткнулась в грудь мужчины. Потифар горячо любил свою жену и многое ей прощал. И когда кто-то пытался ее обидеть, мужчина приходил в бешенство. Так случилось и в этот раз. На это и рассчитывала Нубит.
– Где он? – Потифар сжимал кулаки, готовый лично разобраться с мужчиной, обидевшим его супругу.
Всхлипывая, Нубит прошептала:
– Еврея заперли в кладовой.
– Еврея? – Потифара как будто ударили, и он медленно повернул голову к жене. У него был только один раб-еврей.
А та не заметила резкой перемены в муже и кивнула:
– Да, Иосифа, распорядителя дома.
Потифар не говоря ни слова, быстро пошел к кладовой, находившейся в задней части дома. Он не мог видеть ухмылку Нубит, которая считала, что пускай у нее ничего не получилось с Иосифом, и он не поддался на ее соблазны, но никто не будет винить ее.
Мужчина открыл дверь кладовой, Иосиф лежал на полу в неудобной позе. Его руки затекли, а в плечо впился какой-то острый угол. От света, упавшего на глаза, Иосиф зажмурился, потом взглянул на господина, стоявшего в проеме двери.
– Ты предал мое доверие! – голос Потифара звучал глухо. – Я дал все, что у меня было, в твои руки. Так ты отплатил мне?
– Я не сделал ничего плохого! – голос Иосифа был умоляющим. – Прошу, выслушай.
– Достаточно того, что ты сделал с моей женой, – Потифар развернулся, чтобы выйти и отдать приказ слугам.
Но вслед ему понеслись слова:
– Господин, ты знаешь меня, я никогда бы не замыслил против тебя дурного. Я не делал ничего, в чем меня обвиняют!
Рука