Следующие пол часа она вытаскивала осколки пинцетом и обрабатывала раны. Каждый раз, когда очередной кусочек извлекалась наружу я с трудом сдерживала отвращение. Авигаиль ловко управлялась с перевязкой, но не особо церемонилась, орудовала грубо.
Когда последний осколок со звоном упал на поднос, она провела над ними рукой, и окровавленная крошка вдруг размякла, превращаясь в бордовую воду, после снова застыла неровным камушком. Трудно было оторвать глаза от его сияния.
Целительница собралась уносить странное творение.
– Можно забрать? – тихо спросила я.
Селестия подняла брови:
– Хесса, стекло потом почистят и использую где-нибудь, зачем тебе?
Я и сама не знала зачем, но кровавая блестяшка так и манила. Больше всего сейчас хотелось ее потрогать.
– Пожалуйста. Это ведь не запрещено?
Авигаиль поджала губы, но кивнула. Прежде чем она передумала бы, я схватила камень и стиснула его перевязанной ладонью. Целительница снова вышла.
– Почему она такая недовольная?
Подруга прыснула и покачала головой:
– С тобой точно будут проблемы, Хесса! Такие вопросы не задаются о старших, не говоря уже о Светлых и Светлейших! – она легонько щелкнула меня по плечу. – Светлая Авигаиль всегда такая. Как и Светлый Эфраим. И Светлейший Закум… Вобщем, я тебя прошу, проявляй уважение. Обычно артси такие тихие первое время, ты истинно подопечная своего наставника!
Прежде чем я успела спросить, что это значит, вернулась целительница. Она велела мне лечь на кушетку и не двигаться. Стоило голове коснуться подушки, как над телом появились мерцающие нити. Они переливались и пульсировали втакт неизвестной музыке. Авигаиль раскрыла свиток и принялась что-то быстро записывать коротким пером.
– Передашь это экзарх. – холодно сказала она, протягивая пергамент. – Селестия проследи, чтобы артси больше не калечила себя. Время для возни с новорожденными самое неподходящее.
Селестия поблагодарила целительницу, и мы вышли в смежную лазарету аудиторию, где вот-вот должны были начаться занятия. Острые высокие полки с верху донизу были забиты светло-голубыми растениями и разнообразными склянками. Студентов еще не было.
Интересно, на земле я училась? Сколько мне было, когда я умерла? У меня была семья, друзья… любимый?
– Все это должен делать Арье! – проворчала девушка, поправляя светлые волосы. Трудно было не заметить их сходство с Руфией в этот момент. – Водить по аудиториям, знакомить с остальными преподавателями… Защищать, в конце-концов!
Я опустила голову. Окровавленная стекляшка, что не так давно была осколками блеснула в свете селестинов. Я покрутила ее и, понизив голос, спросила:
– Узнала что-нибудь? Сама знаешь, о чем…
Подруга перестала чихвостить моего наставника.
– Пока нет, – лавандовые глаза сверкнули нимбом. – Ты так ничего и не вспомнила?
– Ничего! Я пыталась, да кроме головной боли ничего не вышло…
– Не