Она задавала вопросы, понимая, что все они не имели никакого смысла, Санти уже было не вернуть, но он хотела знать. Она хотела знать все в мельчайших подробностях.
– Почему няня оставила его одного? Почему никому не было дела до моего сына, Артуро? – Оливия повернулась к нему. – Ты дал мне слово, что позаботишься о моем сыне, – напомнила она. – Почему мне никто не сказал, что мой сын погиб?
– Я не мог, – он опустил голову. – Я не мог тебе этого сказать.
– Ты решил, что мне лучше не знать? Ты решил, что со мной лучше не видеться? Почему ты такой бесчувственный, Артуро? – Оливия смотрела прямо перед собой.
– Это была милость, – прошептал Артуро. – Смерть Санти, – он замолчал, посмотрел на нее, – смерть Санти ты бы не пережила.
Оливия понимала, что ее брат был в чем-то прав, но зачем она тогда вообще жила, зачем ее освободили? Зачем? Оливия опустила голову на колени и закрыла глаза. Они играли, смотрели лошадей. У него не было шанса. У кого он был? Они?!
– Кто они? – спросила Оливия, не поднимая головы, уже зная ответ, слишком был он очевиден.
– Макса, они же всегда играли вместе, – напомнил он. – Первого достали Санти, – продолжил Артуро.
Достали. Ее не было с ним рядом, она не смотрела за ним. Это она виновата в том, что ее сын не вырос. Она выписала ему смертный приговор, когда нажала на газ в тот день. Все было слишком поздно, ее сын был уже мертв. Оливия стиснула губы, посильнее зажмурилась, еще крепче обняла колени.
– Потом уже вытащили Макса, он сильно обгорел, – слова брата причиняли ей огромную боль, они вырывали кусочки из ее итак израненной души.
Максимилиано, значит вот откуда у него шрамы. Она так ясно вспомнила его лицо. Вы убили мою маму! Всплыли в памяти его обвинения. Она виновата во всем, даже в шрамах Максимилиано, виновата в смерти своего сына. Была бы с сыном рядом, не пошел бы он на конюшню, ничего бы с ним не случилось, и Максимилиано не пострадал бы.
– Макса сразу же отправили в больницу. Потом Рейнальдо увез его заграницу, прогнозов никто не давал, – он кивнул, – никто не верил, что он выживет, – Артуро пожал плечами, словно и сейчас не верил в то, что Макс выжил. – Вернулись они через три года. Максимилиано выжил, – закончив, Артуро выдохнул, словно отчитался.
Она все эти годы жила только тем, что сможет увидеть сына, и сейчас Оливия никак не могла принять, что увидит его могилу. Она вышла, чтобы жить, в то время, как ее сын давно умер. Оливия много раз представляла, каким вырос ее мальчик, но ее мальчик остался ребенком, ее маленьким Санти. Она не пропустила его жизнь, она пропустила его похороны. Все, что она могла – это положить цветы на его надгробие, у нее осталось только это – ходить на могилу сына.
– Я не хочу жить, – прошептала она.
Артуро вздрогнул и повернулся к ней.
– Зачем мне жить, Артуро? – она взглянула на брата. – Какой смысл в моем освобождении?