Анька хотела что-то ляпнуть, но я стиснул ее лодыжку, и девчонка тут же заткнулась – поняла.
– А куда идете? – не отставала женщина, и тут я не успел:
– Идем мальчишку наказывать! К мяснику! – сообщила Анька. – Он сегодня меня обидел, и вот папа… дядя Роб идет к его папке, чтобы тот мальчишку напорол!
– Ох, ты ж… – женщина охнула, и прикрыла рот рукой. Постояла секунды три, подумала, пробормотала. – Вот что, парень… я сейчас мужа прихвачу, а еще к соседке зайду. Надо, чтобы свидетели были, когда ты с ним разговаривать станешь. Ты человек здесь новый, не знаешь, какой это дрянной мужик! Он тебя изобьет, а потом скажет, что это ты на него набросился. Знаешь, кто у него брат?
Пожимаю плечами, и поворачиваюсь, чтобы идти дальше. А что я могу сказать? Ну, знаю, и что?
– Аня! – говорю как можно холоднее, напуская в голос хрустящего инея. – Если ты не научишься молчать, нашлешь на нас с твоей мамой большую беду. То, что ты рассказываешь, когда тебя не спрашивают – это неправильно и опасно. И вообще – нельзя чужим людям что-либо рассказывать о нас. Понимаешь?
– Понимаю – грустно говорит Анька. – Прости, дядя Роб… сама не знаю, как это получается.
До нужного дома оставалось метров пятьдесят, когда я заметил, как из ворот вышел крупный мальчишка лет тринадцати. А может младше – но выглядел он именно что на тринадцать-четырнадцать лет. Сытый, рыхловатый, но крепкий. Вырастет – будет настоящим громилой.
– Это он! Он! – зашептала Анька. – Это он меня стукнул! Вот этот плохой мальчишка!
То ли потому, что она при этом показывала не него рукой, то ли пацан сам узнал малышку, только он быстро сорвался с места, и мгновенно исчез за воротами дома. Ну что же… тем лучше, не придется стучать, звать хозяев. Доложит.
Когда подошел ближе, увидел, что во дворе за открытыми воротами стоит большая повозка, из которой грузчики носят свиные полутуши и большие куски говяжьего мяса. За всем этим наблюдает здоровенный мужичина, выше меня на полголовы, и шире в плечах раза в полтора. То обстоятельство, что у него имеется лишний вес и пузо торчит вперед сантиметров на сорок ничуть не вводило меня в заблуждение. Я видел, как такие толстяки играючи разбрасывали толпу крепких, спортивных парней, при этом почти не запыхавшись. Не стоит недооценивать противника. А то, что это мой противник – я ничуть не сомневаюсь.
Возле мужчины стоит давешний парнишка и что-то говорит папаше. Опять же – то, что это именно папаша шпаненка сомнений нет никаких. Практически одно лицо, уменьшенная копия, клон.
Я спустил Аньку с плеч на землю, покрепче взял ее за руку. Мясник стоит как и раньше, не обращая на нас никакого внимания, и только время от времени покрикивает на грузчиков, мелом что-то отмечая в дощечке, которую держит в руках.
Мы постояли минут десять, дожидаясь, когда этот скот обратит на нас свое монаршее внимание, потом я оглянулся и увидел давешнюю женщину, спешащую сюда на всех парах. Подойдя, она помотала головой и тихо сказала:
– Вот он,