Март
Странно, странно. Звоню Шимаркиной (сокурсница по институту), и тут она мне говорит сходу: «Я видела сон, где с тобой разговаривала с 28 февраля числа на 1 марта и ты звонишь». Последний раз я ее видел в июле 2004 года и ни разу не звонил.
Вчера был в Нойсе на литературном вечере (Diotima), там участники читают свои произведения. По истечении какого-то времени одна женщина говорит: «У меня есть флейтистка (здесь шла речь о прочтении стихов с музыкальным сопровождением), причем будет играть бесплатно, она пока еще практикуется». Другая говорит: «А у меня есть арфистка». Тут я добавляю: «А у меня есть Nervensäger». Вечером устроила скандал, 9 числа тоже.
Звонок. Подходит к телефону, говорит с Вольфгангом: «Ja, mache ich, selbstverständlich». Положила трубку, взяла у меня 10 евро ему на сигареты и булочки к завтраку и поехала в Nierst.
Завела старую пластинку, в конце добавив, что я должен принять ее поведение как нормальное, объяснив мне, что (jetz, kommt der Hammer) – она к Вольфгангу испытывает Zugehörichkeit и вообще (повторяет чужую мысль): «Die Frau man muß nicht verstehen – muß lieben». Во как!
Слушал ее гнуснейшие обвинения и как обычно в конце добавила: «Я ухожу! Ты этого хочешь? Ты меня ненавидишь! Почему? Почему ты еще не ушел?» И здесь я немного подумал (5 сек.) и сказал: «Я здесь, чтобы тебе помочь, так как ты нуждаешься в психиаторе. Я пытаюсь твой образ жизни изменить в лучшую сторону». Тут я, конечно, солгал, ибо знаю, что горбатого могила исправит. Она продолжает: «Когда все стабилизируется, то есть, В. поправит свои финансовые дела и наймет домработницу, то я уже не буду так часто ездить в Ниерст». Тут я вставил: «Вот и хорошо. Подождем этого счастливого момента, а теперь больше ни слова. Никаких скандалов, пожалуйста, по причине моей дистанцированности». Предложил ей выпить, что она и сделала. На том и разошлись.
Ждет нас (Frau Dagres, я, А.) Хильдегард у себя дома. Мы собрались и поехали к ней. На подходе к дому А. посетил приступ ярости. Я остановился перед домом Х. и она, увидев нас, поспешила к нам навстречу, а в машине в это время буйствовала А., обвиняя меня во всех земных грехах. Тем не менее, мы ее успокоили и через 10 мин. вошли в дом. Мне было ясно, что причиной послужил отказ В. встречать с А. Ostern. Так вот, 27 числа в воскресенье я был с А. и Райнхардом в гостях у Фрау Дагрес в 13 ч.; затем (а я договорился неделю назад встрече с ним), мы (я и Райнхард) ушли, но перед тем я зашел домой и вдруг вижу А. дома. Одним словом, я ушел с Райнхардом прогуляться. Сегодня 29.03.05 в 10 ч. зашла ко мне Frau Dagres и говорит: «Знаете, почему Frau Drügg была такой сумасшедшей?» Я ответил – да. И тут Frau Dagres сообщила, что в тот момент, когда я ушел от нее с Райнхардом, Фрау Дрюгг пошла домой и позвонила Вольфгангу, чтобы с ним справить Ostern, но он не захотел этого. Тогда она вернулась к Фрау Дагрес и только после этого дала согласие поехать с ними (Peter, Dagres) в Mönchengladbach. Я обратил давно уже внимание на то, что чем лучше ее