Елена. А у нас никто не осмеливается… Да, никто не осмеливается назвать это нелепостью. Самое большее возмущаются этим молча, в глубине души. Но тогда тебя охватывает отчаяние.
Лот. Я вспоминаю одну нелепость, которая особенно ясно бросилась мне в глаза. До того я верил, что убийство всегда наказывается как преступление. Позднее мне стало ясно, что законом караются только, так сказать, более мягкие формы убийства.
Елена. Как так?
Лот. Мой отец был мыловаром, жили мы возле самого завода. Окна наши выходили на заводской двор. Там-то я и увидел многое. Был там рабочий, пять лет прослуживший на заводе. Он начал вдруг сильно худеть и кашлять… Я знал, отец рассказывал нам за столом, что Бурмейстер – так звали рабочего – получит скоротечную чахотку, если еще останется на мыловарне. Так сказал ему доктор… Но у этого человека было восемь душ детей, а из-за своей болезни он не мог найти себе другой работы. Итак, он был вынужден оставаться в мыловарне, и принципал считал себя благодетелем за то, что не выгонял его. Он, безусловно, являлся в собственных глазах гуманным человеком. Однажды в августе, в послеобеденное время, когда стояла страшная жара, я увидел, как Бурмейстер мучился с тачкой, полной извести, которую он вез через заводской двор… Я как раз смотрел в окно и вдруг заметил, как он остановился раз… потом еще раз и наконец плашмя упал на камни… Я побежал туда… Пришел мой отец, пришли другие рабочие, но он уже только хрипел, и рот его был полон крови. Я помог внести его в дом. Он представлял собой груду вонючих лохмотьев, пропитанных запахом извести и всевозможных химикалий. Раньше, чем мы донесли его до дому, он умер.
Елена. Ах, как это ужасно!
Лот. Через неделю мы вытащили его жену из реки, в которую стекал с нашего завода отработанный щелок. Да, фрейлейн, когда все это знаешь, как знаю я, тогда… поверьте… уже не находишь покоя. Простой кусочек мыла, который ни у кого не вызывает никаких мыслей, и чисто вымытые холеные руки способны вызвать у меня самое горькое настроение.
Елена. Я тоже видела однажды нечто подобное. Ах! Это было ужасно, ужасно!
Лот. Что именно?
Елена. Сына одного из рабочих принесли сюда полумертвым. Это было… года три тому назад.
Лот. Это был несчастный случай?
Елена. Да, в медвежьей штольне.
Лот. Значит, углекоп?
Елена. Да, здесь большинство молодых людей работают в шахтах… Второй сын этого рабочего был тоже откатчиком, и с ним тоже случилось несчастье.
Лот. Оба насмерть?
Елена.