Мы погрузились, и копейка, выплюнув порцию сизого дыма, чуть дернулась и нехотя поползла по дороге. Похоже, что нам здесь не очень были рады.
Райотдел милиции оказался не близко. Ехали минут двадцать. Свернули раз пять. Сбавили скорость и, потеснив расписные гаишные мотоциклы, что одиноко стояли прямо у крыльца, остановились возле старого здания из потемневшего купеческого бруса. Двухэтажная постройка явно дореволюционных времен. И лишь лучики решеток на окнах и вывеска с синей трафаретной надписью “Милиция” свидетельствовали о современном применении здания. И как сие зодчество только во время войны умудрилось уцелеть, непонятно. Хотя может построили дом после войны, просто, как говорится, пил, курил, болел…
Вошли внутрь. Деревянный скрипучий пол продавливался под ногами и, казалось, сейчас совсем провалится. Пахло мышами, застарелым линолеумом и табаком.
Только вошли и сразу уперлись в окно дежурной части. Рыжий, с глазами хитрыми, как у Чубайса, старшина лениво мешал ложечкой чай. Обвел нас бывалым взглядом, хотел было остановить, мол, куда, граждане, прете? Заявление хотите написать или мимо пройти? Но, увидев в нашей компании рядового, выдохнул с облегчением и снова отхлебнул чай.
– Встать! – гаркнул Горохов, протянув между прутьями в вырез “аквариума” свое раскрытое удостоверение. – Кто старший?
Помощник дежурного чуть кружку на себя не вылил. Подскочил, одергивая китель и поправляя съехавший форменный галстук. Наконец смог проблеять:
– Так, э-э… Это самое… Нет его. Отошел дежурный. В курилку, так сказать…
– Я не про дежурную смену, – буравил его гневным взглядом Горохов. – Я про начальника всей этой богадельни!
– А, секундочку, – помдеж схватился за зеленую трубку и истово стал крутить диск, еле попадая в нужные дырочки:
– Товарищ майор, тут это самое… Вас спрашивают. Из Москвы. Что? Да, Горощенко.
– Горохов, – процедил следователь, но помдеж его не слышал.
Старшина повесил трубку:
– Это самое, товарищи. Проходите. Второй этаж, налево и до конца. Там табличка будет: “Начальник”. Вам туда, это самое… Или, может, вас проводить? – помдеж беспомощно озирался в поисках кандидата, кого можно было бы оставить вместо себя временно на пульте.
– Разберемся, – холодно бросил Горохов и решительным шагом направился к лестнице.
Ступеньки ее тоже оказались деревянные. Обиты совдеповским затертым до мерзко-желтого цвета линолеумом, пришпиленным к доскам гвоздиками с декоративными шляпками.
Лестница, как и пол, тоже прогибалась под нашими ногами, и вдобавок покачивала перилами, выкрашенными в неприветливый кирпичный цвет для плинтусов.
Здание изнутри смотрелось убого. Много таких сейчас по Союзу. Но, несмотря на кажущуюся ветхость, доживут такие отделы и отделения аж до двухтысячных. Построить новые пораньше рухнувшая экономика страны не позволит.
Помнится,