– А чем ты собираешься шить?
– Дэн, человеческие органы обычно шьют хирургическими иглами, а их у нас – целый набор.
Роман встал и подкатил небольшой металлический столик с полками из серебристой сетки.
– Вот, – он поднял снизу блестящую нержавейкой коробку. Стерилизовать – не надо.
Дэн опять гыкнул.
– Значит будем отвязывать?
– Этого не избежать.
Жертва открыла глаза и вполне осмысленно посмотрела на ребят.
– Отпустите меня, мальчики, я больше заплачу.
– Все так говорят, – Роман подошел сзади и обвел ремень вокруг горла девушки.
– Мне больно, – вырвалось у нее.
– В первый раз всегда больно, – Роман щелкнул застежкой и обошел вокруг.
И тут она стала дергать привязанными ремнями руками и раскачивать свой смертный трон во все стороны.
– Да успокойся ты, поздно уже… Хорошо зафиксированная женщина не требует, как говорится, длительных предварительных ласк.
Его слова не имели на женщину никакого действия. Она раскачивала и раскачивала кресло, мотая ремни на запястьях то вправо, то влево.
– Опять неспокойная попалась. Веселенькое сегодня будет у нас шоу.
– Ну хоть рот затыкать не надо, – гыкнул снова Ден. – Повезли на выход. Щас мы тебе устроим и свадьбу и роды.
– Да уж, девочка, кого-то ты сильно разозлила, раз тебя так быстро заказали. Признайся, требовала жениться на тебе?
Роман выкатил кресло из дальней комнаты и теперь, с трудом толкая его перед собой, завозил в лифт, устроенный в конце коридора.
– Ты пушку забыл, – вдруг обернулся он к Дену. – Давай тележку с инструментами тоже сюда и беги скорее, я тебя внизу подожду.
Никто не обернулся на звук захлопнувшихся за Романом дубовых, массивных дверей. Кресло вздрагивало от резких движений прикованной к нему девушки. Медленно и тяжело приблизившись к мраморной сцене, Роман вкатил кресло по специально сделанному скату на возвышение. Вспыхнувший яркий свет залил место предстоящего действия. Стаканы замерли в руках посетителей. Кто-то завертелся в поисках Настиной тележки, кто-то просто опустил свой стакан на пол. Звонкий звук ударившегося хрусталя заставил посмотреть всех в эту сторону. Мужчина встал. В мгновения он оказался стоящим перед привязанной женщиной. Та со странным упорством все раскачивала и раскачивала кресло и ремни.
Резкий звук удара хлестко прозвучал в ночной тишине загородного дома. Женщина вскрикнула.
– Тварь, маленькая тварь, – слышалось бормотание мужчины.
Он хлестал ее по лицу, то по одной щеке, то по другой, и непрерывно что-то говорил. Слова не всегда можно было разобрать, лишь «тварь» – четко прослеживалось в его лексиконе.
Жара, духота летней ночи, сделали свое дело. Его лицо стало пунцовым, то ли от напряжения