Лиза, 17 лет (Санкт-Петербург):
– Мне кажется довольно странным считать себя ненормальным только из-за того, что группка людей, верующих в то, что люди произошли от Адама и Евы, считает это болезнью. А научное сообщество еще с 70-х годов ХХ века утверждало, что гомо- и бисексуальность – варианты нормы.
Евгения, 15 лет (Няндома):
– Ни психических, ни физических отклонений у меня нет. Но гомофобы почему-то продолжают спорить с ВОЗ, исключившей гомосексуальность из списка болезней.
Г., 16 лет (Элиста):
– I was born this way (c). Я полноценный член социума, что бы мне ни говорили.
К сожалению, есть те, кто так и не может принять себя либо находится на полпути от отрицания к принятию.
Александра, 16 лет:
– Никто не знает, что творится у меня внутри. Я боюсь рассказать кому-либо, потому что мне стыдно. Потому что я ненавижу себя. Потому что не хочу, чтобы близкие чувствовали отвращение ко мне. Потому что не хочу видеть выражение их лица в момент, когда я откроюсь. Потому что не хочу потерять их. Потому что в глубине души хочу быть «нормальной», чтобы люди не презирали меня. Потому что даже себе не могу признаться в том, что я лесбиянка.
Без подписи:
– Я воспитана в России, и, видимо, из-за этого в моей голове засела мысль, что «нельзя» любить человека того же пола. Меня не заботит реакция близких, заботит сам факт, что я бисексуалка.
Без подписи, 17 лет:
– Я просто би, и я не люблю себя за это. Нет, не говорите, что не надо стесняться или что-то еще. Я знаю, что это не очень хорошо. Ибо это находится под запретом многие тысячи лет. Я склонен ходить из крайности в крайность, поэтому гей и натурал враждуют между собой. Со стороны натурала я веду холодный расчет. Что гомосексуализм приведет к разрушению института семьи, что это нелогично со стороны биологии, религии и даже, в какой-то мере, политики. Со стороны гея ничего нет. Он просто любит смотреть на парней. Хочет повеситься милому на шею, обнимая, и целовать его. И больше ничего.
Эти две разные стороны враждуют между собой изо дня в день. И первая сторона побеждает. Вторая ведет подпольную жизнь.
Даша, 16 лет:
– В последнее время мне становится все хуже и хуже. Я стала больше плакать, корить себя, кричу себе, что ненормальная, так не должно быть.
Без подписи, 16 лет:
– Каждую ночь я корю себя. И плачу. Каждую, черт побери, ночь я плачу. Меня разрывает изнутри осознание своей никчемности и слабости. А еще и обстановка в стране. Все твердят (пусть обобщенно), что я не человек. Я – отродье, не имеющее права жить и дышать одним воздухом с «нормальными» людьми.
А. С., 17 лет:
– У меня отец – священник. Все, что я знала о геях и лесбиянках, – что это грех, это наказуемо. Содом и Гоморра, все дела. Самое печальное – я до сих пор так думаю. Я не могу принять себя.
Джек, 14 лет (Москва):
– В девять лет я понял, что мне