Дни были светлыми и длинными – без уроков, без суеты, в уютном жарком мареве. Так они пережили то лето.
Сейчас
Боль в груди. Адская, всепоглощающая, как будто в нее вкрутили гигантский раскаленный винт. Почему никто никогда не говорил Томе, что эмоциональная боль может столь мучительно ощущаться физически?..
Она вырубила будильник (понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что он все еще звенит) и со стоном натянула одеяло до подбородка. Мысль о том, чтобы встать и идти как ни в чем не бывало на работу была дика и невыносима. Впрочем, невыносима была любая мысль в принципе. От этого огненный винт вкручивался глубже.
Рука машинально потянулась к телефону. Сказать начальнику, что заболела. «Нет, Петр Иванович, не ОРВИ. И не грипп. Просто разбитое сердце, знаете ли. Что значит блажь?». Тома и сама до недавнего времени была уверена, что все это не более чем выдумки романистов на потребу чувствительным барышням, и вообще неконтролируемые эмоции – чушь собачья. Даже если поссорилась с красивым мальчиком и кажется, что жизнь кончена, можно пробежаться по магазинам, съесть мороженое, заглянуть с подружкой в клуб, поймать на себе десяток-другой восхищенных мужских взглядов – и ты снова на коне. Вместо этого лежишь и страдаешь – значит, сегодня тебе так хочется. Раз чувства твои, то ты ими и управляешь.
Как выяснилось, Тома ничего в этом не понимала. Ее прежние увлечения были подобны цветным лентам: разные, но по сути одинаково легкие, они то едва скользили по коже, то опутывали ее, но их можно было просто разрезать. Влюбившись в него, Тома точно оказалась распиленной пополам на столе фокусника: она понятия не имела, что происходит и произойдет дальше, но твердо знала, что полностью находится в его власти.
Его звали Дмитрий. Называть его, даже про себя, Димой ей претило: именно полное имя казалось ей более весомым, даже царственным, как и его обладатель. Тома любила Дмитрия семь долгих месяцев. Он вместе с женой и сыном переезжал в другую страну, и это значило, что встретятся они нескоро, а вероятнее всего, этого не случится никогда. Да, они и раньше виделись вживую нечасто, но у нее, как теперь выяснялось, были смутные надежды на перемены.
Причина переезда была связана с работой Дмитрия. Он зачем-то пытался объяснить ей подробности, но она его почти не слышала. После того как прозвучало роковое слово «Англия», безутешная Тома могла только молча плакать, кусая костяшки пальцев, чтобы рыдания не услышали соседки. Дмитрий, от которого не было смысла что-то скрывать (утаить чувства такой силы от их объекта сложнее, чем замазать тональником кровавую рану),