– Помнится, вы этим же молоком Костика выкормили, – напомнив ей, я села напротив.
– А чем это воняет? – свекровь опустила голову над чашкой и принюхалась. – Ты что мне подсунула?
– Китайский чай.
– Чего? Откуда? А что, у нас русского не продают?
– Индийский, но мы с Костиком любим и китайский.
– Совсем с ума посходили! Фу! Дышать невозможно! Ты знаешь, чем эти китайцы питаются? Запах такой, как будто сюда собачьей шерсти насыпали! Убери эту гадость и дай мне воды!
Я встала, открыла нижнюю полку и вытащила пятилитровый бутыль с водой.
– А это еще что такое? – глаза Валентины Степановны вот-вот лопнут. – Покупная?
– Да. Самая чистая. Мы ее Славику даем и сами пьем.
– С каких это пор? Да мы! Мы! Из колодца самую чистую набирали, когда к бабушке на лето приезжали! Чище не бывает!
– Считайте, что эта тоже из колодца. Открывать? – я смотрела на нее и еле сдерживала смех, чтобы не разозлить еще пуще.
– Ну я с Костиком поговорю. Тратить деньги на воду?! Это ж какими расточительными надо быть? Так, – легонько стукнув по столу, свекровь поднялась и подошла к окошку, – герань неухоженная, совсем засохла. У меня цветы десятилетиями стоят, а у тебя и двух лет не живут.
– С чего вы взяли? Этот цветок мне соседка дала.
– А где мой? Тот, который я на ваше новоселье принесла?
– Высох.
– Вот видишь, какая ты неряха. У тебя даже цветы сохнут. Скоро и мой Костечка засохнет с такой едой и расточительством. Воду они покупают. Могли бы и фильтр поставить.
– Стоит, смотрите, – открываю дверь под мойкой и показываю фильтр новой модели.
– И что это? – она наклонилась, чтобы лучше видеть.
– Система фильтрации…
– Что за ерунда? В наше время была специальная насадка, а это что? И деньжищ, наверное, стоит…
– Сто тысяч, – выпалила я, специально, чтобы позлить.
– О божечки мои! – замахала руками Степановна и чуть не упала в обморок. – Сколько? Сто? Ой, люди добрые, что делается! Она ж моего сыночка по миру пустить хочет!
– А еще мы посудомойку купили, – и меня понесло в разнос. – Вот.
Откидываю дверцу встроенной мойки и показываю трехпалубную мачту.
– И зачем это? – захрипела свекровь, краснея, как бурак.
– Как зачем? Чтобы маникюр не портить, – сую ей в лицо недавно наращенные ноготки с наклеенными стразами.
– И к чему это? – свекровь медленно нащупывает стул и усаживает на него свое колыхающееся от нервов тело.
– А чтобы Костечке спину чесать, – съязвила я и специально открыла кухонный пенал.
– А там что? – голос мамы мужа провалился за грудину и вещал уже оттуда, выкарабкиваясь из раздувшихся легких.
– А там у нас электрическая мясорубка, миксер, мультиварка, йогуртница, а это, – отодвинув