Причина для этого была очень веской. Мощности военных фабрик и заводов, которые были разрешены победителями и работали под союзническим контролем, были явно недостаточны, чтобы оснастить армию в составе 21 дивизии. Скажем, месячная потребность такой армии в патронах составляла 250 млн штук. При этом «разрешенная» фабрика Polte в Магдебурге могла производить в месяц только 10 млн. штук патронов. Потому нелегальное производство патронов было пущено на фабрике металлоизделий в Тройнбритцене и на фабрике Basse & Selve в Зальцведеле. Мощности были увеличены до 90 млн. штук в месяц, что покрывало 36% потребностей «необходимой армии»60. Ну и так во всем: надо было 140 тысяч винтовок, а производилось в месяц на «разрешенных» фабриках 4 тысячи штук; требовалось 8 тысяч пулеметов, а выпускалось 625 штук; требовалось 3,2 млн снарядов, а выпускалось 5,2 тысячи штук; требовалось 665 тонн пороха, 5194 тонн взрывчатки и 900 тысяч взрывателей, а выпускалось 90 тонн пороха61, 1250 тонн взрывчатки и 9 тысяч взрывателей62.
Необходимость тесного и часто секретного сотрудничества военных с промышленниками заставили их создать особый орган. 26 января 1926 года была создана особая структура под кодовым названием Statistische Gesellschaft («Статистическое общество»), также известное под сокращением Stega. Это была совместная организация Управления по вооружению войск и Имперского объединения немецкой промышленности (Reichsverband der Deutschen Industrie) под председательством одного из крупнейших и известных немецких промышленников Эрнста фон Борзига, главы и сына основателя берлинского машиностроительного концерна Borsig Werke AG. Ее задачи сводились к сбору сведений о возможности производства военной продукции на различных предприятиях, а также, в известной степени, и планированию этого производства.
В свете этого становится особенно интересно, что сам фон Борзиг лично знал Гитлера с 1919 года и оказывал его партии весьма ощутимую финансовую поддержку. Вероятнее всего , тогда крупнейшие немецкие промышленники налаживали контакты с разного рода радикалами «про запас», чтобы прибегнуть к их участию в том случае, если не получится обеспечить надежную оборону Германии с Веймарским правительством. Первоначально они поддерживали радикальные партии, тех же нацистов, весьма слабо. Но по мере того, как убеждение в том, что Веймарское правительство не заботится об обороне страны и потому их положение крайне неустойчиво, росло и крепло, промышленники увеличивали финансовую поддержку, вплоть до того момента, когда была сделана ставка на нацистов.
В литературе это сближение немецких промышленников с нацистами часто объяснялось стремлением промышленных кругов к захватнической войне. Объяснение это явно натянутое, лишенное доказательств и всякой логики, сделанное под влиянием послезнания и в условиях идеологической борьбы эпохи Холодной войны.
Здесь нужно вообще взглянуть на контакты столь непохожих людей без шаблонов. С одной стороны – маргинальный политик, иностранец с агрессивными речами,