Банный дух. Владимир Аполлонович Владыкин

особенно в душевые и ванные кабины. И пока одни мылись, другие ждали своего череда: кто в бильярдной, кто в буфете, а кто на месте, перед своим очередником. Вот освободили кабинки, клиенты чистые, сияющие, как вновь народились. Но такое ощущение близко для тех, кто побывал в парилке. Любому человеку в какой-то мере присуще чувство брезгливости, казалось бы, в этом отношении мы должны понимать ближнего, однако это доходит с трудом, потому как завидуем счастливчику, что он счастливец, а вот о несчастливом не думаем. В тот момент, когда нам заходить в душевую кабинку, приходит догадка, что из бани он вышел с чистым духом, а грязный оставил как бы в придачу к нашему. От этого нас и воротит, что ещё от своего нечистого духа не избавились, а тут нам предстоит напитаться чужим, который незримо смешается с нашим духом? Впрочем, некоторые об этом даже не догадываются, но зато им подсказывает инстинкт брезгливости, который не торопит их переступить порог душевых кабинок. А в это время банщица велит им пройти в кабинку. Но они ждут, когда она произведёт уборку, чтобы подавить нашу брезгливость. Видя, что один клиент совсем замешкался, будто и впрямь узрел в душевой кабинке не банный дух, а нечистый, и тогда банщица кричит ему:

      – Заходи, сынок, или тебе надо особое приглашение?

      – А вы потрудитесь вымыть кабину! – требовательно настаивает клиент на укрощение брезгливости.

      – Если я буду мыть для каждого, тогда вы до самого вечера не дождётесь своей очереди, а за вами – целая пропасть народа…

      – Я прошу, исполните свой долг подобающим образом! – стоял упорно на своём клиент.

      – Пришёл мыться, вот и ступай, смотри какой барин: все идут – ничего, а он один вики-брики!

      – Я буду жаловаться директору! – и он пошёл принципиально и вскоре привёл с собой Гвоздину.

      Но банщица, не желая на себя навлечь неприятностей, этим временем наскоро уже протёрла душевую кабину, и с хмурой, сердитой физиономией встретила директора в сопровождении обиженного клиента.

      – Вымыла – заходи, барин! У меня же не сто рук, подождать не могут, сразу бегут жаловаться! – и покачала головой, как праведница.

      – Вот и хорошо, я же вам сказала, всё уладится само собой! – И Гвоздина подобострастно улыбнулась молодому человеку. А тот, словно пристыженный и уличённый в несправедливости, резко шагнул в душевую кабину с тонкими подгнившими деревянными перегородками, как в свой обретённый рабочий кабинет. Он быстро затворил двери, пребывая в сердитом онемении, вдыхая дух истлевающей от грибка чёрной древесины.

      Но через пару минут, клиент вдруг высунулся в приоткрытую дверь и окликнул банщицу:

      – Эй, бабуля!

      – Ну что ещё тебе не хватает, родной? – на ходу проговорила та подобревшим голосом, так как только что пропустила одну супружескую пару в ванную комнату, а двоих мужчин – в душевую кабину и от всех получила вознаграждение. И вот этот тоже прозрел, бросил банщице