– А знаешь, – решая хоть как-то утешить пацанёнка, произнесла я, – А я ведь тоже без родителей осталась, как и ты, сиротой росла. Правда у тебя хоть бабушка есть, а вот у меня никого нет на этом свете.
– Но ты же теперь княжна, – недоуменно посмотрел на меня мальчишка, – У тебя теперь княжич есть.
Я грустно улыбнулась и потрепала мальчика по голове. Мал он ещё, чтобы понять, что замужество не всегда избавляет от одиночества, и не всегда приносит счастье.
– Дом наш мал и беден, – как-то смущенно пролепетал пацанёнок, – Ты уж, княгиничка, не прогневайся, что в гости не приглашаю. Угостить мне тебя нечем.
– Водой нас напоишь, и на том спасибо, – улыбнулась я совсем поникшему мальчишке, и увидела, как он облегчённо закивал.
Пока Василёк бегал за водой для меня и моей свиты, на улице собралась топа зевак. Людям было любопытно посмотреть на молодую княжну и её приближённых, ведь молва о том, что пресветлый княжич выбрал себе в жёны девушку не знатного происхождения, а простую безродную селянку, видимо уже достигла окраин города, а может и всего княжества.
– Изволь, княгиничка, – протянул мне Василий простой деревянный черпак, полный колодезной прохладной водицы. А потом с робкой улыбкой наблюдал, как я жадно припала к живительной влаге и с каким удовольствием пила, а затем демонстративно вытерла на деревенский манер остатки воды со своих губ расшитым рукавом своей рубахи.
Передав черпак с водой своим девушкам я с прищуром посмотрела на них. И к моему удовлетворению, те даже и глаз не подняли, а покорно приняли ковш и смиренно отпили из него.
Когда очередь достигла Ивора и гридей, я заметила, как мужчины брезгливо сморщились.
– Брезгуете, значит? – недоуменно подняла я бровь и, прибавив в голосе льда, сказала, – Я, пресветлая княжна, и то не побрезговала, а вы? Или простая колодезная вода для вас недостаточно чиста и прохладна? Или сосуд, в котором её подали, недостаточно изыскан для вас, княжьих ближников?
После моей яростной тирады повисла тишина. Простые люди с изумлением смотрели, как грозных статных княжьих воев отчитывает маленькая, совсем ещё юная княжна.
Гриди, поняв свою ошибку, принялись тут же исправлять ситуацию, осушив ковш полностью. А вот Ивор так и стоял, молча скривившись, чем вызвал немой протест у толпы. Простых людей явно задело столь нарочито демонстрируемое презрение молодого боярина. Ну да ладно, дайте срок, и с этой собаки собьём спесь.
А тем временем из соседнего дома послышались душераздирающие крики. На мой немой вопрос, Василёк лишь небрежно отмахнулся.
– А это наш дядька Амос, отец Гриньки, зубы дерёт, – пояснил мальчишка.
Как уже говорилось ранее, отец выше упомянутого Григория был кузнецом, а Кузнецы этого времени слыли не только мастерами своего ремесла, но к ним также обращались и за некоторыми стоматологическими услугами, в том числе и удалением