Вспомнив слова Тимура, я невольно фыркнул, но всё же спустился вниз, чтобы достать из сейфа пистолет. Засунув его за пояс брюк, я вернулся в гостевую комнату, расстелил себе постель, разделся догола и рухнул на матрас. Оружие я положил под подушку, как и советовал старый армейский товарищ.
Мало ли.
Глава 4
Помни, что нет тюрьмы страшнее, чем в голове.
Ольга, 2013
Я проснулась в шесть утра, если верить электронным часам, которые стояли на тумбочке возле кровати. Сев, я бросила короткий взгляд на свои руки и поморщилась от тёмных разводов, которые остались на мягкой пушистой ткани свитера от лежания на асфальте. Почему—то стало не по себе, меня передёрнуло, и я решила избавиться от грязной одежды, увидев в шкафу ровный ряд костюмов и сорочек, висящих на вешалках.
Вспомнив план дома, который я изучала перед приездом к соседке Лазаря, я накинула одну из его хлопковых рубашек, взяла свои вещи и спустилась вниз, чтобы запустить стирку. В прачечной я обнаружила не только стиральную машину, но и сушилку и несказанно порадовалась своей удаче. За стенкой слышался шум льющейся воды и достаточно громкие вопли самого хозяина дома.
Настроив чудо технического прогресса на деликатный режим, я направилась в кухню, чтобы выполнить свою основную физическую потребность и что—нибудь съесть. В холодильнике были обнаружены яйца, докторская колбаса и брынза. В шкафчиках я нашла сковородку и растительное масло. Включив плиту, которая, на моё удивление, была газовой, я поставила на неё сковороду и принялась резать колбасу с сыром. Забросив всё это в кипящее масло, я следом разбила восемь яиц, учитывая здоровый мужской организм, орущий в душе песню группы «Кино», и принялась помешивать нехитрое блюдо под его надрывные завывания.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имён.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опалённым Звездой
По имени Солнце…
Сквозь шипение и скворчание, я расслышала, что в ванной всё стихло. Через несколько секунд за моей спиной раздалось приветливое:
– Я смотрю, ты освоилась у меня дома лучше меня самого.
Губы тронула ухмылка, и я обернулась через плечо. Как обернулась – так и застыла, потому что Лазарев сохранил свою идиотскую привычку щеголять после душа в костюме Адама.
– Ты серьёзно? – вырвалось у меня сквозь проступающий румянец на щеках.
Я краснею второй раз в жизни и, по какой—то глупой иронии, опять увидев его голым.
– Я у себя дома. Могу делать что хочу, – пожал плечами он, усаживаясь