Где-то попадалось объяснение: это никакая не мистика, а банальная физика. Все живые объекты выделяют энергию, и если два человека настроены друг на друга, то чувствуют это даже на расстоянии…
Сестрицы налетели на него, обхватили с двух сторон.
– Леська, привет! – затараторила Арина. – Уф, в пробку попали и еле успели! Ну как ты?
– Мы тебе всяких вкусняшек собрали, – добавила Марина, передавая ему увесистый пакет.
Василиса поморщилась – терпеть не могла это противное словцо – и тут же отругала себя: сама-то не догадалась, даже не подумала, что так можно было. Он же на государственное довольствие поступает? Или это потом, в части, а здесь разрешается свое пропитание приносить?
Похоже, снабжать уезжающих едой – их семейная традиция. И как маман удержалась? Торбы с контейнерами что-то не видно. Елисей запретил? Или ей было не до того – она страдала?
Василиса одернула себя: хватит цепляться к бедной женщине. Она мама Елисея, он ее любит – а как иначе? И бабушка ее будущего ребенка… Думать о Галине в таком разрезе было настолько дико, что она опешила от собственных мыслей. Мадам еще не подозревает, какие испытания ее ждут в ближайшем будущем. И правда, остается только пожалеть… Да хватит уже! Себя надо жалеть и свою собственную маму, а не постороннюю тетку.
Елисей, казалось, слегка оттаял. Он смеялся, шутил, обнимал сестер, словно забыв, что минуту назад хотел окончательно со всеми распрощаться. Может, девчонки не такие уж и плохие, просто переживают за брата? Ну подумаешь, Арина немного перестаралась. Они же ее совсем не знают. Вдруг их любимому мальчику и правда попалась бы какая-нибудь акула.
– Ладно, короче, – наконец сказал он. – Мне и правда пора. Как что узнаю, сразу сообщу.
Елисей обнял и расцеловал сестер. Крепко пожал руку отцу, они обнялись, похлопав друг друга по плечам. Мать повисла у него на шее, и он аккуратно поцеловал ее в щеку.
Василиса стояла чуть в стороне, дожидаясь своей очереди. Он шагнул к ней, сжал лицо ладонями.
– Лис… Люблю тебя.
Как ни уговаривала себя держаться, почувствовала подступающие слезы.
– Только не плачь, – предостерег он, и она почти не удивилась.
Через силу улыбнулась:
– Докажи.
На холоде все чувства обострились, а она ощутила поцелуй особенно остро. Кто знает, может, это последний раз, надо запомнить… Что за дурацкие мысли опять лезут в голову в самый неподходящий момент?
Елисей отпустил ее, поднял стоящую на асфальте сумку и, не оборачиваясь, направился к воротам. Он скрылся за проходной, а они стояли и смотрели ему вслед, не в силах оторвать глаз от обшарпанной двери, словно ожидая, что она откроется и выпустит их мальчика обратно.
Наваждение потихоньку спадало. Члены семьи зашевелились и почему-то начали оборачиваться к ней. Василиса стояла под их изучающими взглядами, впервые в жизни