Но, как ни странно, всё закончилось лишь связыванием. Причём не верёвкой, а скрученной в жгут простынёй, но так плотно, что я теперь не то, что изворачиваться – даже шевельнуться могла с трудом. А ещё кляп в рот – порнушный кожаный шарик на завязочках, от которого у меня тут же защемило в челюстном суставе.
– Доигралась, сука, – прорычал мужик, который смотрел перед этим телек. По лбу его растекалась кровь, а я даже не знала, чем умудрилась так удачно садануть. – Щас ребята подъедут, ганг-бенг тебе на максималках устроим.
– Любишь погорячее? – подсел на кровать тот, который провожал в туалет. – Тогда я первый тебя трахну. Обожаю обламывать дерзких дур. – Повёл рукой по моей ляжке, жёстко потёр средний шов джинсов в промежности. Больно и мерзко. Я в отчаянии замотала головой, замычала. Мужик ухмыльнулся: – Да, ты права, приятно не будет. – Склонился к самому лицу: – Мне нужен заказчик. Не будет его – хана тебе. Подумай об этом.
Потом я долго лежала в комнате одна. Времени подумать действительно было вагон. Первая мысль – а может ну его на хрен и слить дамочку? Тут уж такое дело – каждый за себя… Вот только гарантий, что меня отпустят это уже не давало. Тогда, как быть? Господи, как быть?!
Но чем дольше я лежала, тем отчётливее понимала, что, если бы они имели полномочия на беспредел – уже бы всё сделали. Но меня не то, что до сих пор не изнасиловали, а даже самого безобидного леща ещё ни разу не врезали! А значит что? Дамочка была права, уверяя, что будут запугивать, но не тронут?
Мужики ещё много раз заходили с допросами. За окном уже стемнело, а я теперь знала, что этого, с разбитым лбом зовут Вася, а первого Толя. Что первый курит обычный табак, а второй парит фруктовый вейп. Уже поняла, что кормёжки действительно не будет, как и воды, как и туалета. И перебрала весь свой запас самой отборной ругани и провокаций, говоря с мужиками дерзко, словно была бессмертной, и с каждым разом всё больше убеждаясь – они действительно меня не тронут.
А ночью неожиданно заявился сам хозяин.
Он вошёл в комнату тихо, словно тень. Я даже не услышала как. И лишь почувствовав внезапную тревогу, какая бывает от пристального взгляда спросонья, резко очнулась от мучительного из-за затёкших суставов полудрёма. И испуганно задохнулась – на меня со строгим недовольством взирал Гордеев!
– Ну привет, – ледяным тоном изрёк он. – Соскучилась?
В одно мгновенье – тысячи мыслей-ощущений. И злость, и вина, и радость, и обида… И финальным аккордом жестокое разочарование – нет, это не он! И по большому счёту, даже не очень-то и похож. Но это не отменяло той фигни, что меня по какой-то странной причине опять на нём заглючило! Наверное аура. Такая же упёртая и властная.
Взгляд хозяина бесцеремонно блуждал по мне и был тяжёл, словно чугунное ядро, но при этом слеп. Словно мыслями он находился где-то далеко, в персональном Аду, где его вот уже целую вечность как истязают куда более глобальными нежели покоцанная тачка за двадцать лямов