На французской почве монизм представляли Фуйе (1838—1912) и Гюйо (1854—1888). Первый из них обнаруживает несомненное родство с Вундтом. Он учит эволюционизму силовых идей, т.е. волюнтаристскому спиритуализму. Второй – привлекательный поэт-философ, в некотором роде французский Ницше. Монизм, по-видимому, менее влиятелен в англосаксонском мире, что, вероятно, связано с его меньшей восприимчивостью к чисто мирскому пониманию жизни. Там теизм имеет большое значение в философии гораздо дольше, чем в Германии, где в последние десятилетия он был совершенно незначителен. Однако сегодня его положение там отнюдь не остается прежним. За последние двадцать лет пантеистический монизм проник и в англосаксонский мир, консервативная культурная стабильность которого в последнее время также претерпела значительные изменения. Не менее известный человек, чем Джемс, свидетельствовал в 1907 году: «В последние годы в наших британских и американских университетах дуалистический теизм приходит в упадок, сменяясь более или менее явным или скрытым монистическим пантеизмом. У меня сложилось впечатление, что со времен Т. Х. Грина (1836—1882 гг.) абсолютный идеализм в Оксфорде заметно усилился. То же самое можно сказать и о моем Гарвардском университете». В качестве особенно эффективных представителей «монистического идеализма» Джемс имеет в виду Брэдли в Англии и Ройса в Америке. Форма, в которой монизм проявляется в англосаксонском мире, обычно больше напоминает современный немецкий пантеизм, чем немецкий диалектический монизм столетней давности. Этот англосаксонский монизм сохраняет также понятие абсолюта, до недавнего времени исчезнувшее из немецкой философии, и понимает его как единство сознания, в котором отдельные человеческие сферы сознания содержатся как части. – Немецко-американский Пауль Карюс имеет ярко выраженную позитивистскую окраску и оказал влияние на развитие философии благодаря основанным им журналам «The Monist» и «The Open Court», а также многочисленным философским трудам и переводам.
Хотя пантеизм все еще имеет значительную популярность в Германии, его уже нельзя назвать авторитетной метафизикой. Даже в период своего расцвета он не был всемогущим. Вундт, который был во многом близок к нему и чьи труды фактически проложили ему дорогу, создав волюнтаристско-спиритуалистический монизм, всегда отвергал его лично как последнее слово. По его мнению, основание мира можно только постулировать. Мы ничего не знаем о его свойствах, можем только предполагать, что наш нравственный