Руны на клинках. Алексей Лавров

в обнимку со снарядом лежит на полу и смотрит на меня застывшими глазами. Саня лицом врезался в прицел, с его подбородка льётся красное.

      – Лёха, на выход! – сквозь алое марево командую я, включив автомат пулемёта на крыше.

      Он тоже включил сектор курсового пулемёта, хватает автомат и прыгает…

      Его разрывает взрыв. По нам продолжают стрелять, часть врагов перешли на фугасные. Хватаю автомат и выпрыгиваю на броню. Пока качусь вниз, успеваю ощутить ещё три попадания в нашу бедную башню.

      Жёсткий контакт с почвой, но страдать будем потом – сразу рывок от танка и новое падение. Близкий разрыв фугаса, вжимаюсь в землю. Ещё падает земля, снова прыгаю.

      А по нашему несчастному танку всё продолжают стрелять! Похоже на истерику. Или пытаются заткнуть пулемёты? Там дублированное питание от аккумуляторов. Поможет только прямое попадание.

      Хотя это уже всё лирика. Рвутся снаряды возле моей машины, а я ползу себе по лужку с равномерной скоростью. Экипаж убили, танк потерян, но я головы не потерял. Двигаюсь чётко к подбитому «панцирю».

      По-моему, самое безопасное в данных обстоятельствах место. Европейцы туда точно стрелять не станут. Есть там и сами европейцы, куда ж без них, но пока магов в экипаже я не ощущаю.

      Лежит экипаж на траве, на свой горящий танк поглядывает, небесами любуется и мирно беседует. А я тихонько ползу и слушаю.