Кресло стало ещё выше, торцы подлокотников украшали головы жутких тварей с раскрытыми пастями, полными острых клыков. Ножки теперь представляли собой лапища монстра с массивными когтями. Спинка приобрела загиб, который нависал внушающим ужас черепом, отдалённо напоминающим человеческий. Только крупнее, чёрного цвета, с тремя глазницами и тоже с клыками в раскрытой пасти.
С боков спинки в полусогнутом положении выступали длинные, относительно тонкие кошмарные на вид лапы, заканчивающиеся острыми когтями. Они походили на жуткую смесь конечностей паука и краба, состояли из шести сегментов и казались живыми. С каждой стороны их крючилось по четыре штуки.
Все элементы «кресла» были выполнены в чёрных и тёмно-серых тонах. Теперь оно больше походило на трон какого-нибудь Лича или Бога Смерти, скрещённый с ужасным насекомым. Вид был зловещий, агрессивный и нагонял волнение в штаны. Одним словом, мне охренеть, как понравилось. Хочу.
– Очешуеть просто! А мне можно такое?! – не смог удержаться.
Последовавший ответ был краток, лаконичен и педагогически доступен в восприятии:
– Обрыбишься, – и откуда только этих слов набралась?
– Ну, нет так нет, – не стал я спорить, решив просто подождать и прихватить проапгрейженный вариант, после ухода этой «Истинной Жадины».
Видимо, мысли оказались слишком красноречивы и отобразились на лице, так как Тьма как-то пристально и с прищуром посмотрела на меня.
– Что там с осквернением храма Огня? Всё получилось? – поспешил я направить разговор в другое русло.
– Да… кстати, что за дичь ты там устроил? Зачем было линчевать служителя и нанизать его куски на алтарь? Достаточно было просто нанести мою печать в пределах храма, – «начинается» – подумал я.
– Эм… Во-первых, мне никто чётких инструкций не оставлял и методички по «Видам и примерам осквернений мифических храмов Стихийных Богов», не давал. А во-вторых, этот мастер, точнее, тварь, заслужила этого, – ответил я зло, вспомнив слова тех недоделанных братьев, о пристрастии мастера Масты «обижать маленьких».
– О, ненависть! Хорошо… Хм… а что это тут у нас? Ну-ка, иди ко мне, мой маленький друг.
Учитывая, что произнесла это Истинная Тьма, откровенно смотря на меня, стало до ужаса не по себе. Жёванный крот! Что за херня тут творится?! Что значит, мать вашу, «мой маленький друг»? Такое ощущение, словно католик ребёнка к себе подозвал. Кстати, в одном документально фильме эту тему достаточно подробно осветили. Скандал был жуткий, но церковь «непорочна». Ничем хорошим, к слову, для ребёнка это не кончилось. Короче, напрягся я знатно и весь, и везде.
– Ты чё, Жнец, в край теранулся? – видимо, эмоции вновь очень ярко отобразились на моём ошалелом лице, – Ну, выходи покажись уже.
Из-за спины скользнула чёрная тень. Фух, мля, чуть не поседел. Перед Истинной Тьмой, растёкшись колышущейся лужей, предстал Тима.
– Какой хороший