– Странно. А по ощущениям? Ты искала его… мысленно? Отвечает хоть как-то?
– Когда я с тобой – я всегда закрываюсь от него, но при желании достучаться можно, он не звонил. По ощущениям… его вообще нигде нет, Аполло. Нигде, ничего… как-будто никогда и не было… такое впервые! Что мне делать?! Что делать?
– Подожди, не реви! Дай подумать, – Ал затягивается сигаретой, потом чуть слышно вздыхает, выпуская дым, – Когда ты закрыла Восточный проект, там не осталось чего-то незавершённого? Проблема выбора была?
– Вроде нет, – мне стыдно сказать Аполло что… что я хотела поцеловать Лорда Вишну, когда он назвал меня своей Лакшми. Но, он был так прекрасен, что я не решилась.
– А если сказать правду, Ирис?
– Ладно, ладно… мне кажется, я должна была поцеловать Стража, ведь он думал, что я его Лакшми, и он снова тогда играл на флейте, как при самом сотворении того мира… – и тут до меня медленно, но доходит, что был возможен перезапуск всей системы, – ему же не хватало любви!
– Ну вот, ты и пришла к нему. Во все миры Герман всегда ставит паролем имя своей жены, даже я об этом знаю, – тихо говорит Рыжий.
– Да, но… Я-то думала, потому что это удобно – слово, которое никогда не забыть! А это же основная составляющая творения – Любовь. Лакшми – это же воплощение творческой энергии самого Вишну. Какая же я дура!
– Гел, соберись! Мне кажется, случилось что-то неприятное. И я тебе здесь не помощник. Как хочешь, а придётся возвращаться назад… Сдаётся мне.
– Молчи! Я поняла где ошиблась!
Вращать лопасти колеса судьбы в обратном направлении очень сложно! Но возможно!
И, когда геликоптер снова садиться на покрывшуюся трещинами вертолётную площадку летающего острова, я совсем не уверена, успею ли вовремя!
Вибрации, такие мощные, проходят меня насквозь.
Так трагично гудит колокол этого мира перед распадом! Каждая часть его, каждая молекула входит в диссонанс с другими, разрывая ткань бытия.
Внутри воронки гул достигает своего апогея.
Каждая новая звуковая волна обещает стать последней. И я слышу их явственнее ударов собственного сердца.
Только бы добежать до сокровищницы, находящейся в главном куполе этого Тадж-Махала.
Только бы заглянуть в тёмные глаза Демиурга! И спросить:
– Герман, что же ты делаешь, а?!
Его длинные волосы треплет последний ветер.
Невозмутимое лицо высокого мужчины в костюме стального цвета повёрнуто к стрельчатому окну, до которого уже долетает солёная пена гигантских волн.
Поскользнувшись на рассыпанных по полу драгоценностях, я наконец подбегаю и обнимаю его со спины.
– Дорогой! – с облегчением выдыхаю, притиснувшись лбом между острых лопаток. Этот жест – наш секретный код: всё хорошо, потому что мы вместе.
Но Герман резко поворачивает меня лицом к себе:
– Зачем ты вернулась?! Зачем? Я сказал – уходи! Это конец. Ты сама набрала Finis Mundi.
В этот момент первая волна цунами, наконец, обрушивается на наш летающий остров, мы цепляемся друг за друга, чтобы не упасть.
– Значит,