Франко вытирает без того чистые губы большой белой салфеткой.
– Я был уверен, что только ты сможешь, ну, вроде как выполнить предназначение. Нелепое убеждение, но я его не стыжусь.
Не стыдится, а щеки покраснели.
Может, от еды или от вина.
– Semel in anno licet insanire[5]. Ты – мой единственный раз в году, ты всегда им была.
Хочу ответить, что его надежда на то, что я смогу раскрыть семейные тайны, совсем не кажется мне глупостью, но официант опережает меня своим вопросом:
– Что подать на второе? Как всегда, запеченные овощи? Или, может быть, жаркое?
Конечно, он заметил мой живот, намекает, что беременные едят за двоих. Прописная истина, и в моем случае это так: я ем гораздо больше, чем обычно.
Франко жестом дает понять: “Я больше ничего не буду, а ты бери что хочешь”.
– Пожалуйста, овощи гриль и двойную порцию крокет с соусом, – я заказываю самое дорогое блюдо меню, чтобы порадовать официанта. Хочу отблагодарить его за наше тридцатилетнее знакомство, хотя за все время так и не удосужилась узнать его имя, правда, не по своей вине – просто мои родители всегда были патологически закрытыми людьми. Действительно, официант не может сдержать радости:
– Отлично! На здоровье. Когда ожидаете прибавления? Можно поздравить профессора, ведь он станет дедушкой? – и рассыпается в любезностях, глядя на моего отца, а тот от смущения лишь улыбается и кивает.
Теперь профессору придется выучить новую роль – роль дедушки.
Альма
Я снова вспоминаю наше детство. Наши игры, семейные поездки на машине. И летучих мышей.
Летом в деревне окна часто оставляли открытыми, и вечером, если горел свет, к нам обязательно залетала летучая мышь – существо, которое приводило маму в паническое состояние. Мама кричала: “Джакомо, Джакомо, скорее! Она здесь!”
Прибегал отец и начинал наступление на комнату, захваченную врагом, тесня неприятеля к окну взмахами швабры. Мы обожали эту сцену: испуганная мама, спешащий на помощь папа – рыцарь, побеждающий дракона, а иногда мы специально не закрывали окна и включали свет. Утром искали выброшенный во двор трупик мыши – маленькое тельце, покрытое мягкой шерсткой.
Чтобы искупить нашу жестокость, я решила, что убитых летучих мышей мы будем торжественно хоронить под ореховым деревом, со свечками и венками из полевых цветов.
Отец покончил с собой в этом доме. Я нашла его там.
Сказать, что нашла – не совсем верно. Я услышала. И когда услышала, сразу поняла, что это за звук. В последние дни я знала и боялась, что он может застрелиться. Ужасно признаться, но тогда я почувствовала облегчение – освобождение от страха, что он может сделать это. Дорого же я заплатила потом за это освобождение!
После исчезновения Майо отец очень изменился. Помогал полиции вести расследование, но и сам не терял времени