Я звонко рассмеялась.
− Ну, если судить с точки зрения поэта или философа… то вполне! С тобой интересно…
Девушка улыбнулась и, мгновение спустя, вновь рассмеялась. Так же, как и я. Искренне и весело.
«И почему я раньше не начала с ней общаться? − подумала я про себя. − Ясмин действительно очень милая. От нее так и исходит позитив! Нужно было только немного ее разговорить…».
− Так, как ты попала в университет? − переспросила я, осознав, что мы совершенно ушли от темы. − Что привело тебя в наши края?
Ливанка вдруг тяжело вздохнула, но все же ответила:
− Ну, скажем так: я попала сюда по причине… некоторых семейных проблем.
− Если не хочешь рассказывать, то я пойму, − протянула я, понимая, что не имею никакого права на то, чтобы расспрашивать ее о чем-то.
− Да нет, здесь нет ничего такого, − с грустью в голосе протянула она, смотря куда-то в сторону, − Просто, мне немного не по себе. Понимаешь, я здесь уже почти третий месяц, а ты первая кто поинтересовался этим напрямую.
Я хотела было ответить, но Ясмин улыбнулась и продолжила:
− Знаешь, к «невидимости» быстро привыкаешь.
− Как по мне, иногда это плюс, − я допила остатки чая и также улыбнулась. − Ты даже не представляешь, как еще совсем недавно я буквально мечтала стать «невидимкой». Все бы отдала за то, чтобы никто не пялился на меня тогда.
− Я понимаю.
Я огляделась. Кажется, мы с Ясмин остались в столовой совсем одни. Даже буфетчица со своим мобильником куда-то испарилась.
− Моя мама умерла, когда мне было восемь, − продолжила девушка рассказ. − Мы с братьями остались на попечении отца. Он возглавляет одну из ливанских корпораций по добыче драгоценных металлов. У него есть филиалы в Нью-Йорке, Токио, Абу-Даби… ну, и в Бейруте, конечно же. Его часто не бывало дома, а семью нам заменяла бабушка и всевозможные тетушки…
− Могу представить, − ответила я. − Мой папа владеет строительной фирмой, а у мамы небольшая редкация и фотостудия прямо при ней. Конечно, это не совсем то, но, если тебе станет легче, то их тоже очень часто не бывает дома.
Ясмин улыбнулась.
− Думаю, считается.
Я привстала и выполнила неуклюжий реверанс. Ливанка снова засмеялась, а затем продолжила:
− Мне тяжело жилось со старшими братьями. Нет, я очень их любила, но все же. Постоянные споры, борьба за игрушки, компьютер, переходный возраст, бунтарство и так далее… Понимаешь?
− Ну, про бунтарство и переходный возраст очень даже. А вот про братьев… прости! Я единственный ребенок в семье и, наверное, это делает меня… в некотором роде «эгоисткой» что-ли!
Ясмин понимающе кивнула:
− В общем, когда мои братья окончили школу, папа отправил их учиться за границу. Одного в Сорбонну, другого в Гарвард. Я же заканчивала последние классы школы и буквально