и добавляет к этому очень важный и оригинальный момент априорности. Чтобы дать ему возможность говорить за себя, он необычайно ясно излагает свою точку зрения в следующих словах: «То, что, несмотря на» действительное бытие внешних вещей, можно сказать о ряде предикатов, «что они не принадлежат самим этим вещам, «а только их явлениям, и не имеют собственного бытия, кроме нашего» представления, есть то, что было общепринято и признано задолго до «времени Локка, но более всего после него. К этому относятся теплота, «цвет, вкус». Но что, помимо этих, по «важным причинам я причисляю к простым явлениям и другие качества тел, которые называются «primarias neunt», место и пространство вообще со всем, что к этому примыкает (непроницаемость или материальность, «форма, и т.д.), «нет ни малейшей причины недопустимости «быть приведенной против них, и т.д.». Пролегомены, §13, прим. 2. И в другом месте: «Как мало я могу утверждать, что ощущение красного цвета «имеет сходство со свойством киновари, возбуждающей это ощущение», «так же мало я могу утверждать, что представление о пространстве сходно с объектом». Это оставляет желать лучшего в плане ясности!
4445 Всемирно известно, какой крепкий орешек дал Кант метафизикам – профессиональным специалистам и друзьям изучаемого предмета. Вот уже более ста лет они раскалывают его и не могут раскусить. На какое-то время орех исчез; шеллингианско-гегелевская философия с ее добротным желудком, абсолютом, проглотила его. Но не переварила. Полузабытый спор всплыл вновь, особенно с тех пор, как получил известность Шопенгауэр, и продолжается из года в год, с переменным успехом сторон, а также, к сожалению, порождает инвективы и полемические стычки сугубо личного характера.
Я ни в коем случае не намерен обсуждать здесь спор и проблему с абстрактной метафизической точки зрения. В частности, вопрос «априорно или нет?» должен быть оставлен в стороне46 Как уже указывалось во введении, нас здесь интересует только то, подтверждается ли философское учение о феноменальности пространства со стороны точной науки и в какой степени.
Как представляется, именно здесь возникает в первую очередь необходимость в определении. «Что такое пространство?» – я избавлю себя от ответа, поскольку порочный круг кажется мне неизбежным при любой попытке исчерпывающего реального определения. И если можно справедливо сказать, что «пространство – это формальный архетипический феномен внешнего мира или архетипическая форма феноменального внешнего мира», то это, несомненно, правильное утверждение отнюдь не является фактическим объяснением. Иначе обстоит дело с вопросом «Что такое пространство?». На него можно ответить изложением его простейших, характерных базовых свойств, что при всей своей простоте не должно быть совершенно излишним. Пространство, на которое мы смотрим и в котором находимся, представляет собой непрерывную протяженность в трех измерениях, называемых высотой, шириной
