Средиземье Четвёртой эпохи. Lars Gert

я, как я известно, не любил; но в те времена их воспитывали иначе – наверняка они были более послушными, более воспитанными, более усидчивыми. Тем более, имея такую мать, как Арвен… Было бы грех провиниться (а даже если так, наказание от неё было бы настолько справедливым, что запомнилось бы на всю жизнь, как великий урок).

      Но в Средиземье была женщина, которая не уступала Арвен ни в мудрости, ни в силе, ни в красоте, ни в доброте – всенепременно я желал увидеть Эовин, и я получил то, что хотел: чуть позднее к трапезе присоединились Фарамир и его златовласая красотка. Я так понял, они дружат семьями: ну да, как же иначе? Фарамир – владыка Итилиэна; тут же рукой подать. Кажется, они гостили во дворце Минас-Тирита, ибо вышли на террасу к нам прямо оттуда.

      Мы встали, и поприветствовали друг друга; Элессар представил меня своим гостям.

      Доев, мы уже просто о чём-то непринуждённо щебетали, будто я их лучший друг и верноподданный.

      – Я думал, что меня ты встретишь! – Попытался я пошутить, обращаясь к Фарамиру. – Так и воображал тебя в капюшоне и с колчаном стрел за спиной.

      И мы все дружно, звонко рассмеялись (включая Арвен, и это был первый её смех за сегодня – я уже волновался, что не увижу её улыбающейся).

      – А где Эомер? Как он? В добром ли здравии? – Спросил вдруг я, и понял, что вопрос мой пришёлся не по сердцу, не ко двору.

      «Как вообще Рохан поживает? Столь же прекрасен Медусельд в Эдорасе? А Хорнбург?», вертелось у меня на языке – да, я бы забросал их своими вопросами.

      Я уже грешным делом подумал, вдруг, что недоброе приключилось (а то и вовсе нет больше с нами Эомера), но Элессар сделал свой характерный жест ладонью (означающий нечто вроде «всё в порядке»), и молвил: