– Я просто немного… тревожусь. Напугана. Я не понимаю, что делаю. И без мамы я просто…
– Сколько времени с тех пор уже прошло? – спросила София.
Я попыталась сглотнуть, но во рту было слишком сухо.
– Уже… – Я замолчала, не в силах назвать количество лет вслух.
– Десять лет. Нам всем было по восемнадцать, помните? – ответила Хелен за меня. Отчасти я была ей благодарна, но вместе с тем испытывала раздражение, обиду из-за того, что она ответила на вопрос от моего имени. Это было мое десятилетие потерь. Моя мама.
– Что, если… – проговорила я, – что, если я не справлюсь?
На меня обрушился шквал возражений. Подруги перекрикивали друг друга, уверяя, что у меня все получится.
– Не говори глупостей!
– У тебя есть мы – мы тебе поможем!
– Мы знаем, что без мамы тебе будет тяжело, но ты станешь потрясающей…
Хелен снова обняла меня за плечи и погладила большим пальцем по руке.
– Тебе нечего бояться, – сказала она. – У тебя все получится само собой.
– Правда?
– Я никогда ни в чем в своей жизни не была так уверена. – Она оглянулась на остальных. – Когда мы были маленькими, Наоми повсюду таскала с собой куклу в игрушечной коляске, даже в лесу. Это сводило меня с ума, но она настаивала, что не может оставить своего ребенка одного. – Она обхватила мой подбородок руками. – Ты рождена, чтобы быть мамой.
Я улыбнулась ей. Она права, конечно, права. Именно для этого я и рождена.
– Как твой папа? Он все еще очень взволнован? – спросила Марго.
– О, да. Не может дождаться рождения малыша. Накупил кучу одежды и игрушек – и на седьмом небе от счастья.
– Он будет отличным дедушкой, – заверила Хелен.
– Это точно.
– И ты будешь отличной мамой, – добавила Люси.
Я кивнула.
– Давай, повторяй за мной: я буду отличной мамой! – скомандовала она.
Я прочистила горло.
– Я буду отличной мамой.
Они все зааплодировали, подняли бокалы и снова провозгласили за меня тост.
Наблюдая за подругами, я повторяла эти слова в уме, и с каждым повторением мои тревоги становились меньше и меньше до тех пор, пока я совсем не перестала их ощущать.
Со мной все будет в порядке. У меня все получится само собой. У меня есть подруги. У меня есть папа. У меня есть Эйден.
И скоро у меня появится ребенок.
9
– Наоми, – говорит Хелен, высвобождаясь из объятий Эйдена. – Мне так жаль.
Она обращается ко мне со всей фамильярностью давней дружбы, с особой интонацией, родившейся из многократных повторений моего имени за столько лет. Если я напрягу память, то все еще могу услышать, как она звала меня в детстве, высоко и пронзительно, всегда делая ударение на последнем слоге. Мое имя, произнесенное ею, эхом разносилось по лесу, когда мы играли в прятки. Оно звучало в тишине ночи, когда мы делили постель.