– Так наверно у нее имя такое. – предположил я.
– Так ведь, мил ты мой, имечко – не просто так, оно со значением дается! Ты вот, к примеру, Борис. Бабушка то сказывала табе, что оно означаить?
– Воин, – сказал я. Мое имя мне всегда нравилось.
– Вот видишь. Николай – заступник, Иван – Богом данный, а мама твоя – Евгения – благородная, Ксения – гостеприимная, а тута вот – Ряба! К чему бы это?
– Рябая что ли? – удивился я
– Ну, не навовсе рябая, а пестренькая. Рябенькая. Одна перышка черныя, другая белая. Иди, мой ручки.
Я вымыл руки, досуха вытер их полотенцем и присунулся к печи – смотреть, как дед будет жарить яичницу.
– Вот – говорил дед, нарезая сало и высыпая его на сковородку, – снесла курочка яичко. Как там дале, забыл я, сказывай…
– Не простое, а золотое.
– Ты такое видал?
– Не – а.
– Ну, ладно. Дед бил – не разбил! Баба била – не разбила. Через чего ж оно так то? – спросил дед, – Я вот моментом разбиваю – и на сковородку. А они, вишь ты, ни в какую, не разбили!
– Так ведь оно же золотое!
– Ты такое видал?
– Да нет же! – мне тоже хотелось так ловко, как это удавалось деду, колоть яйца.
– Замысловатое, стало быть, какой-то яичко. А ну- ко сам… – он дал мне нож и я тоже сумел расколоть скорлупу и выплеснуть яйцо на скворчащую сковородку.
– Ха! – крякнул дед, – А мышка вона бяжала – хвостиком вильнула – яичко то и разбилось! Садись к столу. Дед плачеть, баба плачеть, а курочка кудахчеть: не плачь, дед, не плачь, баба, я снесу вам новое яичко, не золотое, а простое. Ай, ну поглянь на что это наше яичко похоже? На сковородке то?
– Во, на солнышко! И как будто вокруг облака!
– Во как, братец ты мой! Вот оно и выходит, что золотое яичко то – солнышка. Давай ко помолимся!
Когда мы съели всю яичницу и попили чаю, и после благодарственной молитвы дед стал мыть в тазу чашки, я спросил:
– Дед, ну, вот золотое яичко солнышка, а курочка –то почему Ряба?
– А про что сказка?– Ответил вопросом дед
– Да про деда с бабой! Дураки – били, били не разбили…
– Ну, вот те сразу и дураки! Не глупее нашего. Сказка, мил ты мой, не про то.
Курочка то рябенькая не спроста. Рябенькая, то это какая? Одна перушка черная, друга белая, а которое и рыженькое. Как, примерно, дни и ночи. Ночи все темные, а денек, который бываеть пасмурный беленький, а который солнечный – золотой! Вот древние то люди и придумали, что год он навроде птицы. Слыхал, небось, люди говорят: летят годы, как птицы летят…
День да ночь. День да ночь. Триста шестьдесят пять перушков – черных – это ночи и столько же светлых – дни. Стало быть, и сказка, мил ты мой, не про курицу, а про год! Идеть – летить времечка, катится солнышка по небу и никто его ни остановить, ни переменить, не в силах, как ни бейся.
– А про мышь то к чему? – сомневался я дедовскому толкованию.
– А вот пришел момент