В тот момент, когда до кожи дотронулись чужие холодные пальцы, её едва не стошнило. Это было до ужаса омерзительно. Флор чувствовала, как вместе с чужими руками по телу скользил внимательный взгляд, исследуя каждый сантиметр обнажённого тела на скрытые датчики. Он искал любой намёк на неровность или порез, на малейшую неоднородность на гладкой коже, под которой мог прятаться передатчик. И когда Каратель добрался до выпирающей косточки на плече, от Флор не укрылось, как напряглись его руки.
– Это кость, – выплюнула она.
Ради всего! Она прекрасно знала, что несовершенна, в отличие от остальных генетически правильных женщин. Не стоило об этом напоминать так откровенно и в такой ситуации. Но Карателю, конечно, было глубоко наплевать, что могла чувствовать Флор. В его идеальном геноме давно не осталось места для чего-то подобного. Поэтому она резко выдохнула и зажмурилась, стараясь отрешиться от ощущения касавшихся её рук, которые перебрались с груди на спину, а потом на живот. Однако, стоило им добраться до пупка, как их движение остановилось.
Флор приоткрыла глаза и с каким-то весельем смертника вдруг поняла, что Каратель был озадачен. Он смотрел на её бледный шрам внизу живота и, похоже, не знал, что с ним делать. Господи! Это уже даже не унизительно. Это просто за гранью морали!
– Это шрам, – протянула она сладко, чувствуя своё превосходство, пусть и на долю мгновения. Парадокс. Власть, которая сделала её ущербной, оказалась озадачена этой самой ущербностью. – Я думала, вы всё обо мне знаете.
– Мы не запрашивали ваше досье.
– Весьма опрометчиво, – брякнула Флор и немедленно прикусила язык, когда Каратель медленно поднял голову и уставился на неё сквозь визоры маски.
– Неужели? – тихо проговорил он, и в его электронном голосе явно послышались нотки угрозы.
– Тогда не пришлось бы вынуждать меня мёрзнуть лишние пару минут, пока вы налюбуетесь.
Кажется, она начала нести чушь. Но то ли от страха, то ли от холода, а может, от унижения, на Флор снизошло равнодушие. Её мозг просто не смог справиться с таким потоком эмоций и отключил все, позволив без содроганий пережить прикосновение к шраму и дальше…
– Мне раздвинуть ноги?
– Да, пожалуйста.
Каратель по-прежнему говорил вежливо, но в его прикосновениях больше не было деликатности. Видимо, насмешка подействовала чуть сильнее, чем думала Флор, а может, дело было в чём-то другом. Тем не менее, теперь его пальцы давили намного грубее, и к концу этой весьма сомнительной экзекуции кожа едва не горела. Наконец, он выпрямился и натянул обратно перчатки, после чего стремительно прошёл к двери, что вела обратно в душевую.
– За мной, – раздался приказ и тут же следующий, стоило Флор потянуться за оставленной на лавке одеждой: – Это вам не понадобится.
Стало понятно, что пререкаться больше не стоит. Поэтому, оказавшись опять в душевой, Флор молча ждала следующих указаний, ёжась от холода и пытаясь прикрыться хоть чем-нибудь.