Михаил достал телефон, включил, и вот, что понял: он застрял в небольшом «пузыре» внутри того самого холма.
Воздуха было мало. Выбраться не представлялось возможным, везде один лишь камень. И сквозь него Михаилу ничего не было слышно. Тогда он начал кричать.
Это не дало никаких результатов. Вскоре воздух подошёл к концу. Глаза Михаила сомкнулись
***
Он проснулся в кресле. На улице уже были сумерки. Михаил заглянул в телефон и увидел время.
«Вот это я вляпался» – подумал он. Ему хотелось есть, но он решил просто убегать отсюда, пока всё вокруг снова не обратилось в камень.
Когда он добрался до остановки, на ней стояла небольшая группа пенсионеров. Вдалеке были видны задние фары уезжавших отсюда автобусов.
А потом Михаил заметил идущий сюда троллейбус.
«В смысле?» – пронеслось в его голове, и он посмотрел наверх. Там были троллейбусные контактные провода. Но исследователь был уверен, что утром их точно не было.
А после всё предстало в другом свете. Теперь троллейбус, едущий к нему, стал гореть синим пламенем. И вот, горящий рогатый остановился. Его номер – девятьсот.
Мир снова стал нормальным. Старики заходили в него, и Михаил залез за ними следом.
Они поехали. Сначала всё было хорошо, но потом снова транспорт стал огненным. Старики вокруг сидели, объятые пламенем, и всё с ними было хорошо, они не замечали этого. Точнее, просто не видели.
Михаил обратил внимание на свои руки: они тоже горели синим огнём, но боли он не чувствовал. Когда мир вновь стал «нормальным» («или ненормальным?» – уже запутался Михаил), он понял, что произошло с руками: они постарели. Слегка, но всё же.
Причём этот процесс потихоньку продолжался.
Михаил побежал к водителю.
– Остановитесь!
Их разделяло стекло, водитель медленно повернулся. Им был мужчина средних лет.
– Вас что-то не устраивает? – спросил он у Михаила.
– Выпустите меня!
– Щас, разбежался и прыгнул!
Троллейбус снова погрузился в синий огонь. Что было необычно – водитель горел красным. Видение («или не видение?» – не знал Михаил) развеялось. Тут-то исследователь и понял, что водитель слегка помолодел.
– Тварь, выпусти меня!
– Нет-нет-нет. Слишком рано. Ещё не все соки вышли.
– Какие соки?
– А ты в зеркало взгляни.
Михаил посмотрел на своё отражение в окне: на вид ему уже было лет сорок.
– Что ты со мной делаешь? – возмущался он.
– А что сегодня там было?
– Где?
– Ну, откуда ты сейчас уезжаешь?
– Там… – он задумался и вспомнил, – магазин. И больница.
– Больше ничего не помнишь?
– Смутно.
– Дед, – сказал ему уже молодой водитель, – присядь, а то упадёшь. Завтра вернёшься сюда.
– Завтра… да, завтра, – и Михаил сел на свободное место.
– Да,