Как будто он сам до денег был не падкий.
Мы ещё некоторое время шли по коридору и поднимались по винтовой лестнице. Оставив нас у фанерной двери, театральный мастер на все руки скрылся где-то под сценой, что-то починять и подкручивать. Я заглянул в дырку на месте замка и заморгал от неожиданности. Там, в довольно приличном коридоре с зелёной дорожкой, деревянными панелями и целыми люстрами, стоял Мишаня! То есть охранников было двое, но второго я не знал, а Мишаню помнил ещё по Золотому острову. Отпечаталось его лицо в моей памяти – уж больно высокой была та лестница на пути к товарищу Шельге, у подножия которой мы с ним и пересеклись.
Теперь исчезли последние сомнения – Саламандра продолжает работать с анархистами.
– Гроул, – сказал вдруг Иван.
– Что – гроул? – удивился я.
– Вот мужчинка этот сказал, что Ли там на сцене надрывается, как баба на сносях. А это гроул. Джазовый стиль пения. Она вообще большая молодец, талант.
– Ну да. Золотой голос Ассинибойна и всей Сипанги. Утопила целый пассажирский лайнер.
– Однако!
Мы слышали, как безумствует зал – едва смолкали звуки очередной композиции, как народ принимался орать, рукоплескать и стучать ногами. Это вам не рафинированная публика из кают первого класса. Это имперская провинция! Но стоило раздаться новой барабанной дроби, загудеть контрабасу, а Изабелле Ли взять первые ноты следующей песни, и устанавливалась тишина, чтобы потом снова взорваться бурей аплодисментов.
Кажется, джаз в империи обретёт вторую родину. Или третью? Откуда он вообще родом, с Южного континента или с Сипанги? Вот и Царёв ногой пристукивает в такт!
Наконец, концерт окончился. Долго кричали «Бис!» и хлопали, но музыканты один за другим покидали сцену и заходили в коридор с зелёной дорожкой, тут же меняясь в лице, теряя улыбки, ссутуливаясь, сбрасывая сценическую одежду и вваливаясь в свои гримёрки. Последней отпустили Изабеллу. Мадам Ли, как всегда элегантная и великолепная, прошествовала к своей гримёрке походкой королевы.
– Бурбон с содовой, Мишель! – проговорила она на лаймиш со своим неподражаемым креольским выговором. – Мне нужно четверть часа, и убираемся отсюда. Они меня выпили досуха.
В этот момент я толкнул дверь и появился в коридоре.
– Вы?! – Глаза Изабеллы Ли округлились, она схватилась за сердце. – Но как?
– Нам нужно поговорить, товарищ Саламандра.
– Тш-ш-ш! – Она дёрнулась. – Не смейте! Не здесь.
– А то что? – уточнил я, сунув руку в карман.
Дверь за моей спиной снова скрипнула, и появился Царёв.
– Погодите, но как… Не говорите только, что это… Не может быть, не может быть! – Певица замахала руками,