Карей с озорным блеском в глазах улыбнулся, отвечая на вопрос Анилии: "Мама сейчас находится в Цитадели Миро, получая новые указания от бога". Слова слетели с его губ с легкостью, но пронзительный взгляд Тивада заставил его замолчать, напоминая об иерархии, царившей в их мире. "Карей", – произнес он холодным, как северный мороз, голосом, – "Не говори, когда вопрос обращен ко мне". Его суровый взгляд, испещренный чертами, говорящими о сражениях и перенесенных тяготах, не терпел возражений. Его приказы были законом, а контроль – безжалостным.
Карей в смиренном согласии кивнул головой, опустив глаза вниз, как проситель перед загадочным божеством.
Гидеон с загадочной улыбкой на губах приблизился к Тиваду. Его загадочный вид намекал на тайны, запрятанные в его душе, и он кивнул головой с торжественностью, не скрывавшей интриги, скрытой под поверхностью. Когда он зашагал прочь, направляясь к загонам, где ждали животные, Тивад не сводил с него глаз, в которых таилось молчаливое неодобрение. В воздухе ощущалось напряжение, живое, пульсирующее обещанием невысказанных конфликтов и испытаний, окутанных тенью тайны. Гидеон, находясь среди своих верных командиров, отдавал приказы с авторитетом опытного руководителя. "Расставьте этих существ по местам", – приказал он, и его войска двинулись с точностью хорошо обученной армии, без колебаний выполняя его приказы. Тем временем Тивад, сопровождаемый элитой северных земель, поднялся по ступеням замка. В каждом его шаге чувствовалась властность, но взгляд не отрывался от Гидеона, который наблюдал за ним, кривя рот. Поправив застежку плаща, Гидеон тихо прошептал, затаив дыхание: в его словах были и обещание, и клятва, и мольба. "Мой трон и моя слава во имя Его!"
Через некоторое время, ближе к полуночи, бегали и играли два мальчика. Карей и Синор, ростовой мальчишка лет десяти. Синора часто не замечали, его считали простым мальчиком-слугой те, кто играл в интриги. Он был очень толстым и едва мог двигаться, но Карей всегда выбирал его для своих детских игр. В юности своей пару мальчишек придумали игру, участники Керби собирались вокруг уникального камня, пропитанного мистической сущностью, посреди круглой арены. И началась игра, когда один из игроков, силой своей, ударил камень, заставив его непредсказуемо отскочить от стен. Словно голодные хищники, они мчались в погоню за ним, стремясь поймать добычу первыми.
Траектория камня противоречила логике, меняясь внезапно, временами задерживаясь,