Влад мотнул головой – еще.
Теперь он не пролил ни капли. Откинулся на пятки:
– Закурить.
Гулиец охлопал его по телу.
– У меня нету.
– Держи стрелок, ты таких сроду не пробовал.
В губы ткнулась длинная черная сигарета с коричневым фильтром. Вкус меда потек по гортани. Щелкнула золотая зиповская зажигалка. Рот, затем легкие наполнились густым ароматным дымом. Это было здорово. После двух недель воздержания (в рейде Михалыч курить не разрешал, чтобы вонью не привлечь к себе внимания) это было не просто здорово, это было великолепно.
То, что он сейчас курил, было также похоже на вонючую «Приму», как модель с разворота «Плейбоя» на привокзальную проститутку. Хоть суть, скорее всего одна.
Он сделал несколько затяжек, дым тек в легкие и двумя «драконовскими» струйками выходил из носа. Голова была ясная, словно и не выпил двести пятьдесят коньяку.
Гулиец присел перед ним на корточки, на расстоянии вытянутой руки.
– Ну что, русский, хорошо?
Влад видел перед собой изогнутый, как клюв хищной птицы, нос. Темные непроницаемые глаза. Черные, с легкой рыжиной, волосы. Он покатал во рту сигарету, примериваясь, снова затянулся. Ах, этот медовый вкус на губах. Если он выживет, что вряд ли, он будет курить только такие сигареты, никакой больше «Примы» и «Беломора», или вообще не будет.
Подобрал под себя таз, уперся мысками ботинок в камни под ногами. Как хорошо, что на нем «бегемоты» – американские тактические ботинки, выменянные (на два литра виноградной граппы и пару блоков «Мальборо») перед самым рейдом. На толстой подошве, с армированным носом, удобные до безумия, а не наши «крокодилы» – неудобные, со скользкой подошвой. Сейчас это было важно.
Незаметно напряг мышцы ног, расслабил и на вдохе (эх жаль не докурил) плюнул сигаретой в лицо сидевшего напротив гулийца. Это только, кажется, что на вдохе плюнуть нельзя, очень даже можно – Михалыч научил.
Как только фильтр покинул его рот, время потекло медленно-медленно, как патока с края стакана, как мед по сотам.
Влад увидел удивленно выпученный глаз гулийца, за миг до того как в него воткнулся алый огонек сигареты. Распахнутый в беззвучном крике рот (все звуки куда-то пропали) с ровными, словно жемчужины в колье, зубами.
Влад оттолкнулся от земли, американский военпром не подвел. Ботинки не соскользнули с мокрых камней – плавно и мощно бросили Влада головой вперед, на отшатнувшегося гулийца. Он ударился о его грудь, скользнул вверх и впился зубами в небритое горло. Там, где под тонкой загорелой кожей бешеной дробью пульса билась яремная вена. Зубы сомкнулись, рот наполнился кровью. Что-то грохнуло, ударило в голову. Перед тем как отрубиться, Влад удивился, почему тело гулийца такое безвольное, словно тесто, почему он не сопротивляется. Удивился и потерял сознание.
2
– Понимаешь, братуха, – они ехали на эту "нехорошую квартиру" как охарактеризовал ее Серж, со значением подмигнув, – флет там зачетный, я тебе говорю. Попасть к Клопу могут только «свои». Но вот какая штука, этих «своих» насчитывается