– А ты чего на Серого волком смотришь? Ревнуешь?
– Ревную, – я ни за что не произнëс бы этого вслух, если бы не алкоголь в моей крови. Всё-таки он действует, и это пугает.
– Ну и дурак.
– Знаю. Вы же всю жизнь вместе, так что у меня даже права такого нет.
– Ты чего городишь? – Кара запустила пальцы мне в волосы и принудительно повернула голову к себе.
Я почти никогда не смотрю людям в глаза, разве что сбоку, пока они мне не замечают, а то мне некомфортно. И давно заметил, что и Кара обычно не смотрит. Но сейчас я был навеселе, а она (будем называть вещи своими именами) – в сопли, поэтому мы пялились друг на друга, будто играли в гляделки. Наконец она улыбнулась и беззвучно рассмеялась. Я сдался первым в поединке взглядов.
– Радуга сказала, да? Умеет же завернуть. Конечно, мы всю жизнь вместе, он же мой двоюродный брат!
Я пару раз судорожно вздохнул, как выброшенная на лёд рыба. Если не знать, ни за что не догадаешься. А если знать, то очевидно. Те же лукавые серые глаза, те же густые выразительные брови, острые скулы и упрямая челюсть. Пухлая нижняя губа, которую так и хочется поцеловать…
– …Хотя в детстве мы жили в разных городах, на общей даче проводили вместе каждое лето. В старших классах Серый основал группу – можно сказать, насильно всучил мне палочки, хотя я всё твердила, что у меня ничего не получится, – Кара изобразила в воздухе какую-то сложную барабанную сбивку, но получилось скорее неуклюжее отмахивание от воображаемой мухи.
– Но ты ведь его любишь? Это видно, – ну куда делся барьер между мозгом и языком?! Почему я мгновенно озвучиваю всё, что приходит в голову?!
– Конечно, обожаю. Он классный парень. Но чтобы быть типичной парочкой, мы слишком близки. Он помнит, как я ела муравьёв и козявки, я помню, как он описался на детской площадке и весь день ждал, пока высохнет, потому что стыдился матери показаться. Я утешала его, когда он ревел белугой и разбил гитару после первой неудачи, как последняя истеричка, он держал мои волосы, когда я блевала от кишечного гриппа. Я его люблю, а он меня. Но влечения нет, если ты об этом. А ты об этом. Конечно, целоваться пробовали по фану, но нас это не впечатлило.
– А Грифон? – на всякий случай спросил я, хотя уже таял от облегчения и даже закинул руку Каре на плечо.
– Ты ещё про Радугу спроси, ага, – фыркнула Кара, – мы вчетвером что только не пробовали, и в итоге пришли к самому ценному: мы группа. Мы друзья. Мы – «Депрессивное бессознательное».
– Я раньше думал, что такое бывает только в американских подростковых сериалах.
– Я тоже. А потом Серый взял и воплотил это. Хотя Радугу нашла я, мы познакомились на аниме-фестивале и дружили по переписке. А он – Грифона. Просто притащил его в один дождливый осенний вечер и сказал: знакомьтесь, наш басист. Реально как уличного кота подобрал: пьяного, драного, промокшего…
– Думаю,