– Кирилл, ты опять не пошёл на учёбу! Отчислят же! Где ты ходишь?
– В картинной галерее – Кирилл немного картавил, у него получилось картинной гаререе.
– Где!? – голос матери из звеняще раздражённого стал приглушённо удивлённым.
– Стою вот… смотрю «Иван Грозный убивает своего сына» – в голосе Кирилла прозвучала лёгкая насмешка, он сделал акцент на слове убивает. – Лучше б ты меня вот так в детстве… – он не решился произнести «убила», – чем вот так жить, никому не нужным…
– Кирилл, зачем ты так говоришь, ты же знаешь…
Рука нажала кнопку отбоя. Не хотелось слышать этот вечно извиняющийся голос. В памяти всплыла пустая квартира. Один… Один… Снова один – мать на работе, старшие братья в школе…
Он смотрел в глаза царя, убившего своего сына. Хотел прочитать его мысли…
Представил, как будет убиваться мать, если его не станет… Судорожно сглотнул. Такие мысли посещали его последнее время всё чаще. «Обрыдло всё. Кирилл, как дела? Какие планы? Что тебя интересует? А нет у меня никаких планов! Никто не может ответить мне в чём смысл жизни. Тебе надо учиться. Мы тебя любим… Да пошли вы все…» Он снова глубоко вздохнул, жалея себя. И опять стал всматриваться в глаза Ивана Грозного, будто там были ответы на все не дававшие ему покоя вопросы. И именно там он найдёт ответ о смысле жизни.
«Как же они так рисовать умудряются? Может мне попробовать… Вон, Данька рисует. Ходит в какую-то студию… Слова умные говорит – кобальт, охра…»
– Молодой человек, через пятнадцать минут закрываемся.
Кирилл отстранённо глянул на небольшого росточка, худенькую смотрительницу зала.
– Чо?
– Закрываемся, говорю…
– А-а-а…
– А Вы так долго перед картиной стоите. Беспокоит Вас что-то? – в голосе её он уловил скрытое участие.
Кирилл молча махнул рукой и отправился к выходу из зала, но, не дойдя до него, неожиданно для себя развернулся и подошёл к женщине.
– А Вы давно здесь работаете?
– Всю жизнь. А ты рисуешь?
– Нет. Что Вы…
– Обычно долго перед картинами стоят ученики художественных школ. Рассматривают, как краски положены, как свет передают…
Кирилл вздохнул…
– А ты приходи завтра снова. Меня Марья Николаевна зовут. Скажешь что ко мне. Я тебе расскажу про картины. Звать-то тебя как?
В глазах Кирилла мелькнул огонёк жизни.
– Кирилл. Я приду. Наверное, приду. Спасибо.
Из картинной галереи Кирилл выходил с улыбкой. Дождя не было. Вечернее солнце пробивалось сквозь рыжеватую осеннюю листву… Охра…, – засмеялся Кирилл и вздохнул глубоко и радостно.
Дверь квартиры старался открыть, как можно тише, чтобы незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Не удалось. Мать встретила в прихожей.
– Кирюша…
– Привет, –