Джербер поставил туда блокнот Лавинии.
Надо будет выключить свет на этаже, но первым делом, закрыв створку шкафа, Пьетро погасил огонь в камине: опасно оставлять открытое пламя в комнате с деревянными перекрытиями. Сколько раз он об этом забывал: такой рассеянный. Растяпа, сказала бы Сильвия. Разгребая кочергой пылающие угли, Джербер думал о том, сколько раз увещевания жены уберегали его от неприятностей. Ему показалось, будто кто-то открыл, а потом закрыл за собой входную дверь.
– Лавиния? – окликнул он, полагая, что девочка что-то забыла и вернулась.
Никто не ответил.
Сквозняк, подумал Пьетро. Он снова принялся возиться с камином, припоминая, что прямо на углу есть цветочный магазин, и, возможно, поужинав и уложив Марко, они с Сильвией могли бы посмотреть какой-нибудь старый фильм и понежиться на диване. Но его отвлекла беззвучная красная вспышка, на долю секунды попавшая в поле зрения.
Он поглядел на потолок. Вспышка не повторилась. Но тут уже сквозняк ни при чем.
Пьетро разогнулся, вытер руки и решил пойти проверить.
Выглянул в коридор: пусто. Тогда он пошел в приемную с твердым намерением разгадать загадку. Завернул за угол и не обнаружил никого. Красная кнопка, предназначенная для пациентов, уставилась на него, как неподвижный глаз, сам по себе выросший на стене. Психолог направился к двери, распахнул ее, огляделся, но на площадке был только он один. Джербер вдруг понял, что подсознательно ожидал услышать шаги на лестнице. Однако нет: было тихо. Он перегнулся через перила, но ничего не разглядел в темноте.
– Кто здесь? – спросил в полной тишине, опасливо, будто непременно ожидая ответа от вторгшегося к нему незнакомца. Голос эхом прокатился по пустой лестнице, и Джербер со стыдом ощутил внутри какой-то детский трепет.
Он вернулся в мансарду, закрыл дверь, на этот раз как следует. Развеселившись, покачал головой. Проделки разума, сказал он себе: сколько раз ему самому приходилось объяснять маленьким пациентам, что не стоит верить всему увиденному? Это последствия сеанса с Лавинией, ведь гипнотизер сам зачастую до некоторой степени вовлекается в транс. Но, возвращаясь в кабинет, он случайно взглянул на корзинку с яблоками, стоявшую в приемной. Подошел ближе: неужели и то, что он видит наяву, что предстает перед его глазами, тоже плод воображения? Когда он взял яблоко, лежавшее сверху, то сразу понял, что оно настоящее.
Кто-то воткнул в него иголку с длинной голубой ниткой.
4
Было только пять часов вечера, но зимняя мгла уже опустилась на Флоренцию, сверкающей черной пеной расползаясь по улицам и переулкам исторического центра.
Пьетро Джербер шел по улице деи Кальцайоли под мелким дождиком, запахнувшись в старый плащ «Burberry» и держа в руках букет желтых тюльпанов. Он никак не мог выбросить из головы, что кто-то воткнул в яблоко иголку с