Вернулся к себе в кабинет, а там уже команда «оперов» собралась, смотрят на него и смеются. Ничего понять не мог Петр. Он полагал (как учили в школе милиции), что сейчас же соберется бригада, разработает план оперативно-розыскных мероприятий и начнет «землю рыть», все перевернет – и преступник будет найден. А ему тут разъясняют, что не столько раскрывать придется, сколько прятать заявления, что преступность – это плановость, если в прошлом году было 9 преступлений, то в этом 8 должно быть, и так далее.
«А если больше будет?» – спрашивает Петр. «Значит, выгонят, – отвечают ему, – надо больше профилактикой заниматься», – и смеются. – Мы коммунизм строим, а при коммунизме преступлений не должно быть, все сознательные будут». «А если несознательные преступники появятся?» – спрашивает Петр. «Их лечить придется, значит, они, психически не нормальные», – отвечают Петру.
Стал Петр внимательно присматриваться ко всему, парень он был толковый и быстро все усваивал. Ему не зазорно было лишний раз сбегать в магазин, подобрать нужные продукты. А как водку разливал! Даже сам начальник заметил: «Ровно разливаешь, рука твердая, начальником будешь».
Умение предугадать желание начальника, готовность к любой работе и безропотность во всем помогли Петру. Через год он уже стал старшим инспектором уголовного розыска, хотя и опыта не было, и другие кандидаты были лучше. Его предпочли всем другим. Без отрыва от производства, заочно Петр окончил Высшую школу милиции и к 35 годам был уже начальником уголовного розыска районного управления милиции с перспективой назначения на должность заместителя начальника районного управления.
Но тут неожиданно развалился Союз, демократия, новые подходы к оценке работы милиции, и Петр растерялся. Почувствовал себя не в той «телеге», не знал, куда идти и в каком направлении двигаться. Неожиданно предложили перейти в министерство, и Петр согласился. Стал заместителем начальника отдела, но потом понял, что это было ошибкой, большой ошибкой. Здесь он просто застрял. Да. Он стал начальником отдела, полковником. Но! Его бывшие коллеги за короткий период рванули вверх по служебной лестнице. Стали начальниками управлений, начали «крышевать» бизнес в своем районе, понастроили дворцы, накупили квартиры, здесь и за рубежом, завели молоденьких любовниц, а он застрял. Все делили власть, деньги, еще чего-то, а он – ничего. Да, с ним считались, его боялись – и все.
Дело олигарха Бориса Гогии было тем делом, которое предоставляло ему возможность рвануть вверх, генеральские погоны, соответствующую должность начальника управления министерства. Ведь этот Борис был не просто Борисом, он был личным казначеем семейства Самого. Да, да, Самого. Ему об этом сразу же дали понять и объяснили, что от успеха раскрытия этого преступления зависит его дальнейшая карьера. Петр Тимофеевич Пивнюк это усвоил, хорошо усвоил. Ему было совершенно наплевать на полковника Кузнецова Николая