– Да вы не волнуйтесь, – ответил за Натали дядя Рудольф. – Там ей будет лучше и, может, что-то толковое из нее и вырастет.
– Ну, дай бог, дай бог, – причитала Тамара Львовна, так и не сумевшая понять самого главного. Забирали Натали совершенно чужие люди – совсем не родной дядя, который уже причинил Натали боль и еще причинит ее в будущем. Кто знает, будь участковый, органы опеки, Тамара Львовна, майор Волков, сотрудники консульства – хотя бы кто-нибудь – чуточку внимательнее, и не было бы многого из того, что случилось после.
Одно то, что я нахожусь рядом с дядей Рудольфом, заставляло меня вздрагивать при каждой мысли об этом. Так продолжалось совсем недолго. Постепенно я поняла, что нет смысла его бояться, что этим я ничего не добьюсь. То, что здесь не жизнь, а просто существование, я поняла сразу. Пусть мне всего шестнадцать, и, по сути, я никто, не обладаю никакими правами, но из этой передряги надо было выбираться.
Тетя Натали, Светлана, относилась к племяннице очень плохо. Хотя сказать, что плохо – это не сказать ничего. Она понимала, что ее муж неплохо зарабатывает, и ее раздражало то, что часть этих денег приходится тратить на Натали. Присутствие Натали в доме также не радовало тетю. Она привыкла быть дома одна, ни в чем себя не ограничивать и входить в какие-то рамки только по возвращении мужа.
– Отойди от холодильника, – однажды приказала Светлана. – Что ты там ищешь?
– Думала, там есть йогурт.
– Думала она, – усмехнулась Светлана. – Ты, по-моему, подзабыла, что твоего здесь ничего нет. Что дают, то и ешь. Йогурт ты уже, кажется, ела сегодня.
– И что?
– Ты еще пожалуйся! – Светлана изменилась в лице. – Кормим мы тебя неплохо, а то, что тебя избаловали твои родители, меня не касается.
Натали молча ушла в комнату. Когда к ней приходила репетитор по английскому языку, тетя Светлана играла роль заботливой матери и долго рассказывала молодой женщине с грустными отекшими глазами, какая у нее хорошая и замечательная дочь. Преподавательница мило улыбалась в ответ, хотя у Натали складывалось такое чувство, что и она, и учительница отбывают здесь некую повинность. Никакой заинтересованности в успехе обучения у репетиторши не было: получив свои пятнадцать долларов за занятие, она растворялась в толпе совершенно равнодушных к Натали людей.
Один раз к ним заходили из опеки – Натали поняла это по разговору. Светлана показала двум инспекторам комнату Натали. Инспекторы одобрительно закачали головами и что-то пометили каждый в своем бланке. Натали была готова на ломаном английском объяснить им, каково ей здесь, в конце концов, рассказать о том, что дядя Рудольф ее изнасиловал. Но инспекторы с ней даже не заговорили. После их визита Натали сидела в комнате, разглядывая маленькую фотографию родителей из того альбома, что она тайком в вещах увезла с собой, и тихо плакала.
2
Натали стояла на лестнице. Внизу стоял Рудольф и говорил с кем-то по телефону сначала на английском,