– Ладно. Поехали, до пляжа довезу.
Аркадий протянул мне ласты.
– У меня только одно место, – буркнул Ерш, не глядя на него.
– Ага.
– Дойдешь? – мне почему-то не хотелось смотреть Аркадию в глаза.
– Без проблем.
Я забралась на заднее сиденье квадроцикла, Ерш резко дал газу, так, что мне пришлось крепко за него ухватиться и прижаться, чтобы не вылететь, и заржал. Все возвращается на круги своя.
По дороге мы не разговаривали – даже Ершу с его вечной несмолкающей трескотней было неудобно перекрикивать рычание квадроцикла. Зато когда остановились у спасательной вышки, фонтан его красноречия возобновил свою работу. По его рассказу, адресованному Лаптю, выходило, что он то ли вытащил меня из морской пучины, то ли вырвал из мохнатых лап неведомого чудовища.
– А где этот м… как его… Ну, с которым ты там…
Лапоть никогда красноречием не отличался.
– Молодой человек, – подсказала я.
– Развлекалась, – подсказал Ерш и махнул рукой. – Мы его там бросили. Сам доползет.
Я сидела на пластиковом стуле, завернувшись в полотенце, и прихлебывала чай из термоса, который нашелся у запасливого Лаптя. Вообще-то в кружке был не только чай, Лапоть щедрой рукой плеснул туда коньяка. Я не возражала – обжигающий напиток приятно растекался от горла к конечностям, согревая, расслабляя и успокаивая. И тут мой взгляд упал на вещи Аркадия. Он же скоро за ними придет – вспомнила я, и засобиралась домой.
– Спасибо, что подобрали и обогрели, но мне пора.
– Давай я тебя отвезу.
– Тут идти пятьсот метров. Давай.
Я поняла, что идти мне совсем не хочется. Даже пятьсот метров.
– Слушай, – решился Лапоть. – А чего тебя понесло в море в такую погоду?
– Вообще-то с утра погода была вполне нормальная.
– С утра – это часов в семь?
– Ага.
– Тогда еще один вопрос: чего тебе в такую рань не спалось?
Я пожала плечами. И забралась на сиденье квадроцикла. Лапоть вообще-то не очень разговорчивый, но если уж на него нашло – не успокоится, пока не спросит обо всем, что его волнует. Например, откуда взялся мой спутник. Лапоть знает, что я всегда плаваю одна и терпеть не могу, когда кто-то путается под ногами.
– Согласись, я поступила вполне по-дружески: пришла в семь. Так что если бы я утонула, вы бы не были виноваты.
Спасатели трудятся с восьми утра до восьми вечера. Это официальное время работы городского пляжа, указанное на табличке у входа. После восьми вход на пляж закрывается железной цепью. Через нее, естественно, все перелезают и продолжают отдыхать на мягком песочке и плескаться в воде. Кто-то вообще торчит тут целыми ночами. Это их дело. Фишка в том, что администрация пляжа, повесив табличку, юридически снимает с себя ответственность за безопасность курортников. Если кто утонул в неурочное время – сам виноват.
Квадроцикл резко затормозил у заднего входа в отель, я спрыгнула и поправила сползшее полотенце.
– Ты