Жарким июньским понедельником. Рано утром, с тяжёлым рюкзаком, в котором было сложено три банки тушёнки, бутылка водки, килограмм дешёвых конфет карамель «слива», два куска туалетного мыла, рулон туалетной бумаги, три пачки индийского чая «три слона», новый топор, который Владимир купил в ближайшем хозяйственном магазине. Еще перочинный нож, китайский фонарик, алюминиевая ложка, алюминиевая миска, кружка на триста грамм. Кирзовые сапоги (тесть предложил, мол, «в лесу надо прочную обувь иметь», это он был прав), толстый шерстяной свитер (тёща положила), лёгкое шерстяное одеяло, зубная щётка, зубная паста, безопасная бритва. А также три упаковки презервативов Баковского завода, которые Владимир купил (сам) в аптеке на «всякий случай».
И вот Владимир опять идёт по заросшей дорожке заброшенного пионерлагеря и, не доходя до дома лесничего, его уже встречает Виктор Иванович. Он широко улыбается, подхватывает рюкзак Владимира (сама забота) и проводит в дом, где большая широкая хозяйка накрывает на стол.
Опять самогон, опять пьяные речи, опять простой русский разговор.
– Ну, как доехал?
– Да, теперь вроде быстро.
– А где ж твоя бригада?
– Через три дня подтянутся.
– Это хорошо, что через три дня, а ты что сам делать-то будешь без бригады?
– Что, что… работать.
– А-а, вон как! Ну, тогда давай ещё по одной, и поедем на участок устраиваться.
И через три часа застолья Виктор Иванович заводит свой мотоцикл, сажает в люльку пьяного Владимира, и они по лесным дорогам, распевая русские народные песни, неспешно катят на «точку», где Владимиру с товарищами предстоит очищать лес от бурелома и сухостоя.
К вечеру приехали в небольшую деревеньку, расположенную рядом с красивым озером. Виктор Иванович оставил сидеть Владимира в люльке, а сам сбегал за ключами в соседний дом к некой Марии Ивановне со словами «её все тут знают», затем они пошли к большому сараю, стоящему почему-то на пересечении дорог перед деревней на большом бугре. Вид на деревню со стороны сарая открывался восхитительный.