И тут же достала из своего медицинского чемоданчика банку с «зелёнкой», свежие бинты, пузырёк с какой-то микстурой и пачку белых таблеток.
Дарья в это время за спиной доктора не столько смотрела на травму Владимира, сколько улыбалась ему во весь рот и поправляла свои белокурые волосы, которые непослушно всё время падали ей на лоб.
– Дарья, бери «зелёнку»… чего стоишь, приукрашиваешься, и мажь ногу нашему бедолаге, а я сделаю ему укол от столбняка и перебинтую рану.
Марья Алексеевна стала готовить шприц, а Даша села на край кровати и стала аккуратно мазать «зелёнкой» свежую рану, время от времени заглядывая в глаза Владимира.
Владимир окончательно пришёл в себя после сна и млел от прикосновений нежных ручек медсестры. Потом Марья Алексеевна сделала укол (очень больно), крепко перебинтовала свежую рану, пройодила и перебинтовала укус собаки и в конце своих действий дала Владимиру две таблетки каких-то пилюль.
– Сейчас выпейте, это от отёка ноги, и завтра с утра тоже две выпейте. Завтра – понедельник, у нас в лагере какие-то мероприятия намечаются, но мы постараемся к вечеру навестить вас, если мне не удастся, то я пришлю Дашу. А сейчас старайтесь никуда не ходить, постельный режим, да, и не пейте водку, – в этом месте Марья Алексеевна посмотрела на недопитую бутылку водки, которая стояла рядом со столом, – это дурной тон, и нога будет плохо заживать, да и лекарства не будут действовать…
Ну, всё, поправляйтесь, до завтра!
И они тоже ушли.
Владимиру сразу стало скучно и грустно.
«Приехал денег заработать, а получил фронтовой лазарет, хрен знает что. И денег поднять не могу, и с девками загулять не могу, хотя вот они, бери их. А как брать, когда лазарет, когда нога вся разбита.
Но, правда, забота со всех сторон и одна утеха, что я нравлюсь бабам.
А может так случиться, что завтра ко мне придёт Дарья, и она начнёт мне бинтовать ногу, а я её – раз на постель, дверь – на щеколду, и – гуляй казак, бери гарную девчонку!
А как же Таня, жена моя, наверное думает обо мне, печалится?.. А я тут плашмя валяюсь на кровати, «санитарной чисткой леса» не занимаюсь, только о девках думаю.
А как о них не думать, когда три месяца воздержание, а мне всего двадцать пять лет, а не семьдесят пять!.. А интересно, старики в семьдесят пять лет подтрахиваются, или у них уже ничего не стоит?.. Но, чего об этом думать, до семидесяти пяти лет ещё далеко, целых пятьдесят лет – уйма времени. Вон пятьдесят лет назад ещё картавый (хорошо меня кагебэшники не слышат) был у власти.
Революции – всего пять лет, гражданская война, тиф, голод, «контра» разная из всех щелей лезет.
А сейчас американцы по Луне разгуливают, есть атомные бомбы, водородные бомбы, средства доставки фантастические, либо американцы из акватории Тихого океана тебя накроют с атомной субмарины, либо мы им в ответ с автономной автомобильной платформы, которые ползают по бескрайним сибирским просторам, вот что значит пятьдесят лет для развития человечества! А тут лежи в старом сарае и не смей даже водки выпить, что за жизнь!»
И