«Соня, Сонечка, не надо, не говори так!» – заголосил я.
Она взглянула на мое перепуганное лицо и сказала:
«Раньше рыцари ради своих дам сердца совершали подвиги, а нынешним лишь бы залезть им под подол»
«Сонечка, прости, я не хотел!» – вспотел я.
«Ты думаешь, если я целуюсь с тобой, то тебе все можно?» – гнула она своё.
«Нет, Сонечка, не думаю!» – изнемогал я от страха.
«Я что, должна разочароваться в тебе?»
«Нет, Сонечка, нет, не надо!» – задыхался я.
«Ты хоть понимаешь, что натворил?»
«Понимаю, понимаю!» – закивал я головой.
«Нет, не понимаешь, – строго смотрела она на меня. – Ты хотел сделать меня в пятнадцать лет женщиной. Хотел, чтобы все показывали на меня пальцем»
«Ничего я не хотел! Честное слово, не хотел! Я даже не знаю, как это делается!» – заверещал я.
«Тут и знать нечего, – прищурилась Сонька. – Для этого есть инстинкты»
«Какие инстинкты, какие инстинкты?! – возопил я. – Да мне даже думать об этом стыдно!»
«Ага, значит, все-таки думаешь…» – спокойно смотрела на меня Сонька.
«Нет, не думаю, потому что это просто невозможно!»
«Почему же, – щурилась Сонька. – Если бы я промолчала, ты бы точно это сделал»
«Ни за что и никогда!» – с праведным жаром выкрикнул я.
«Ладно, пойдем пить чай» – неожиданно ослабила хватку Сонька.
Я поплелся за ней на кухню, где без сил опустился на стул. Сонька приготовила чай, наполнила чашки и уселась напротив. Я сидел в изнеможении, как избежавший смертельной опасности человек, и смотрел на нее глазами приблудного пса.
«Что смотришь?» – спросила она.
«Ты красивая и умная, а я боксер и дурак» – промямлил я.
«Ты еще хуже. Ты грубый, бесчувственный чурбан»
Тут до меня, наконец, дошла вся чудовищная низость моих поползновений. Если Сонька добивалась именно этого, то она преуспела. Я вдруг ощутил неведомое мне ранее опустошение и в полном отчаянии пробормотал:
«Сонечка, пожалуйста, не мучь меня, а то я уйду и где-нибудь повешусь…» —
«Нет, вешаться не надо, и уходить не надо, – встала Сонька. – Иди ко мне…»
Я с трудом поднялся, подошел и обратил на нее измученное страхом лицо.
«Просто есть вещи, которыми нам еще рано заниматься, понимаешь? – обняв меня, заговорила она ласковым голосом. – Сейчас же не средние века, и мы с тобой не какие-нибудь Ромео с Джульеттой…»
«А кто же мы?» – хотел спросить я, но она продолжила:
«Ты хочешь, чтобы я была только твоя? Я и так только твоя. А то, что ты хотел сделать… – запнувшись, зарделась она. – Об этом я когда-нибудь сама попрошу…»
Я молчал, боясь сказать лишнее, и она спросила:
«Ну что, договорились?»
Я проглотил ком, кивнул и с жалкой улыбкой признался:
«Я так испугался, что ты меня прогонишь… Даже ноги стали ватные…»
«Поцелуй