– Ты что! – Испуганно вырвал склянку у нее из рук фельдшер. – Клизму – из мятных цветов лунного моря? С ума сошла? Просто брызни ему в рот. Знаешь, – он со вздохом покосился на врачицу, которая старательно пыталась выдрать намертво застрявшую пробку, – ты меня пугаешь, если честно. Вообще, ты никогда меня не впечатляла своими познаниями – тут уж положа руку на сердце, как говорится … но забыть такие элементарные вещи! Думаю, нам нужно поговорить о чем-то интересном, верно ведь, Альзиенна?
– Возможно, – скупо ответила она, упорно пытаясь откупорить вредную склянку, – но еще нам нужно каким-то образом выковырять лекарство из тары, пока больной не загнулся окончательно.
Левантевски поглядел на нее с упреком во взгляде и со вздохом отобрал пузырек. Затем неожиданно нежно, будто любящий отец над младенцем, выдохнул на пробочку, которая тут же испарилась и заколыхалась над флаконом серебристым облачком.
– Но не больше пяти капель, – строго велел он, – и вообще – я лучше сам.
– Что значит – сам? – Обиделась Лиза. – Вообще-то я пытаюсь вылечить этого несчастного.
– Знаю я как ты лечишь, – как-то иронично усмехнулся Левантевски и склонился над ротобородым, – насмотрелся уже … хотя сегодня меня преследует неотвязное чувство, что моим напарником стал совершенно другой человек. – Очень тихим голосом закончил он фразу. Лиза промолчала.
– А теперь идите и хорошенечко прополощите рот, – строгим голосом приказал фельдшер пациенту и тот покорно поплелся куда-то в глубь дома, – ты ничего мне не хочешь объяснить?
– Кто бы мне объяснил, – невнятно буркнула Лиза, – что-то здесь еще от нас требуется?
– Ага, – кивнул Левантевски и глаза его заискрились веселым ехидством, – прочитай этому юному инкубу лекцию о том, что можно кушать, а чего – нет. У тебя это отлично получается.
– Да я целый ящик граппилки на этом пари выиграл! – Обиженно проревел откуда-то упомянутый инкуб и его воодушевленно поддержали воплями дружки. – Думаете, я не знал, да? Все я знал! Но граппилка мне нужна, просто до зарезу нужна – скоро будет вечеринка в честь …
– Ой, все, Левантевски, пошли отсюда, – вздохнула Лиза, пытаясь понять какая из многочисленных дверей выведет их на улицу, – кстати, нам что-то нужно узнавать от пациентов для заполнения карт?
– Каких еще карт? – С подозрением спросил ее фельдшер и уверенно повлек Лизу за собой.
– Ну как каких … обычных таких, которые мы всегда заполняем, – негромко бормотала она, все больше и больше убеждаясь, что попала в какое-то странное место, где все не так. И даже самая обычная, привычная ей работа делается вывернутым и непонятным способом. Фельдшер молча протолкал ее по кривоватому полутемному коридорчику, выпихнул на улицу и неожиданно остановился, встав лицом к лицу:
– Знаешь, Альзиенна, я все больше прихожу