ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вот чего не отнять у командира, так это таланта портить настроение от пусть и маленькой, но победы. Мы в заданное время уложились? Уложились. Подъёмник не сломали? Нет. Молодцы? Ну, а кто спорит? Никто. Рогожин нас даже похвалил. Коротко разбежавшись, перепрыгнул этот разлом в преисподнюю, все восемь метров, и говорит:
– Молодцы! Успокоили мои расшатанные нервы, убедили, что степень дурости у вас в норме, – и, обернувшись на Степаныча, который как раз собирался пробежаться по натянутому шпагату на нашу сторону, рявкнул: – Стоять? Ты что бессмертный? А ну обвязался верёвкой и метнул сюда конец.
– Ой, да я по такому широкому мосту, – прапор машет рукой на верёвку, перекинутую через пропасть, – могу с завязанными глазами и с самоваром в руках пройти.
– Ты что совсем страх потерял? – начал заводиться капитан. – Ты чему молодёжь учишь? – и зло, сверкнув глазами, замолчал, чтоб не мешать Степанычу, который быстро и ловко заскользил по верёвке. А когда Дед спрыгнув на землю раскинул руки и, улыбаясь во все зубы, крикнул:
– Алле ап…
То Рогожин просто подошёл к нему и незамысловато врезал в глаз. Облегчённо вздохнул и радостно поведал:
– Аж легче стало, – и, глянув на то, как прапор, обиженно сопя, прижимает руку к пострадавшему глазу, резюмировал: – Ох, не там я дурость искал.
– А сам-то? – возмущается Дед.
– А что со мной не так? – удивляется Рогожин.
– Ты вообще пропасть перепрыгнул, – машет правой рукой прапор, левой прикрывая пострадавший орган зрения.
– Так это же в обучающих целях, – Рогожин укоризненно уставился на Степаныча. – Показать, что это возможно. Сейчас будем тренироваться, – и обернувшись к нам, спросил: – Эй? А куда все подевались?
– Ну вот, – задумчиво протянул Степаныч, – а ты говоришь, угробятся. Всё нормально у них с инстинктом самосохранения. Так что зря ты боялся.
– Да я теперь не за них, я за тебя боюсь, – капитан навис над прапорщиком, – ты чего без страховки попёрся?
– Да отстань ты от меня, – Степаныч недовольно отпихнул Рогожина, убрав руку от абсолютно не пострадавшего глаза, – нет никого, попрятались. Это тебе не по снегу бегать, дураков нет, через эту дырку сигать, – опасливо заглядывает в пропасть. И главное, чего ты добиться хотел?
– Показать, что они молодцы, так как обвязались страховкой.
– А просто сказать? – и, не ожидаясь ответа, уточнил: – Ты что реально хочешь заставить их прыгать?
– Да, – Рогожин кивает и тут же добавляет открывшему рот Степанычу, – но не через пропасть. Что я дурак, что ли? Так… в длину. Просто посмотреть, кто что может. Да заодно научить, как правильно приземляться.
– Тогда нахрена, мы этот цирк устроили? – раскидывает руками Степаныч.
– Так ведь нет никого! – в тон ему радостно оскалился капитан. – Если бы я на тебя не отвлёкся, никто бы не свинтил, зато теперь точно знаю, что даже отморозки хотят жить. А сейчас готовь блокнот.
– Зачем?
– О-о-о…