Ее даже не кольнуло это слово. Она слыхала и похуже.
– Тварь, – глухо пробормотал дворник. – Убить мало.
Алиса едва не упала с перекладины.
– Пьет? – продолжил Тимофей Ильич, разминая коробок спичек.
– Кто? – не поняла Алиса.
– Мать твоя. Видел ее.
– Угу…
Где и когда он мог ее видеть, она не спросила. Что-то внутри Алисы отозвалось на его мрачный взгляд, и она поверила, что дворник, так жестко говоривший об ее отце и не боявшийся его, обязательно поможет. Ну и что с того, что сейчас он работает дворником? На 23 февраля Тимофей Ильич пришел на школьный концерт в кителе, и на его груди даже блестела медаль.
– Надо что-то решать, – дернув шеей, сказал он.
Она поверила ему. Не могла объяснить почему, но в его голосе Алиса отчетливо услышала самую настоящую ненависть. Она ведь и сама ненавидела. Только ей в своем щенячьем возрасте нечего было и думать о том, чтобы справиться с отцом. А Тимофей Ильич был взрослым и серьезным дядькой.
Через несколько дней, вечером субботы, она увидела из своего окна, как он идет в направлении их дома. Остановившись у забора, он некоторое время курил, качая головой. Алиса вся извелась, прижимаясь лбом к стеклу. Наконец, когда он скрылся из виду, она стала терпеливо ждать, что будет дальше.
Однако ничего не произошло. Через пару часов Алиса спустилась и долго бродила по двору и саду, чтобы унять дрожь в руках и ногах и избавиться от глубокого разочарования.
А в понедельник Тимофей Ильич уехал. Даже не рассчитался на работе. Об этом Алиса узнала, подслушав беседу директрисы и завуча в коридоре перед учительской.
"Испугался", – решила она и почему-то подумала, что раз уехал, не забрав зарплату, значит, получил деньги от отца. Ведь тот всегда решал проблемы именно так.
С того момента отец стал смотреть на нее иначе. Она постоянно ловила на себе его тяжелый взгляд и содрогалась от мысли, что он знает о том, что она сделала.
И вот сейчас она снова поверила, потому что услышала в голосе Дмитрия Валентиновича, тогда в кафе, знакомый отзвук ненависти. И сейчас она была готова на все, чтобы скрыться. Исчезнуть, раствориться в людском потоке. Сгинуть, как Тимофей Ильич. Наверное, только богу известно, с чем ей пришлось согласиться за эти несколько часов, пока она принимала решение. Ведь если бы она верила, если бы хоть на мгновение могла заставить себя поверить в божественное участие, то сейчас бы жарко шептала одну из тех молитв, из которых состояла ее старая няня. Маленькая Алиса тоже молилась, сцепляя перед собой ладони. Но это было очень давно, с тех пор ощущение возможного чуда практически стерлось из ее памяти.
Странное дело, все эти дни где-то внутри нет-нет да откликалось что-то вроде: господи, пожалуйста, сделай так, чтобы…
Она пошла на обман, сказав, что ей еще нет восемнадцати. Ей было важно увидеть реакцию этого молодого чиновника. Возможно, подобная ложь не могла уберечь ее от приставаний,