Выручка копеечная, мороки много, но Голубев знал, что если он не приедет хоть раз – привычный уклад жизни в деревне рухнет. Однажды по весне он банально проспал и в Подболотье попал уже к вечеру, нащупывая фарами дорогу в лесу. Бабки ждали. Все шесть. Чинно сложа руки на коленях, они сидели на бревне за околицей и не сводили глаз с дороги. Когда Генка был мальчишкой, так настороженно и тоскующее ждала его из школы собака Бойка.
– Ну что ж ты, баба Лена, мне не позвонила? – с ходу попенял он тогда малярше – единственной обладательнице мобильного телефона, который он сам же ей и дал на всякий пожарный случай – «скорую», например, из райцентра вызвать.
Пожевав губами, шустрая баба Лена жалко скукожилась и что-то пробормотала про то, что негоже зазря людей беспокоить, у них есть свои дела, а глядя в заплаканные глаза бабы Вали, моргающие от света фар, Геннадий понял, что больше он задерживаться не будет.
– Приехали в Подболотье, – возвестил Голубев городской фифе и добавил: – А вот и молодёжь подошла.
В окне мелькнули несколько старушек и дед с Федькой. Юлька лихорадочно полезла в карман за расчёской, приготовившись так грациозно выпрыгнуть из машины, чтобы все ахнули от восхищения. В поисках сверстников она обвела глазами убогую улицу с покосившимися домами и поняла, что кроме бабок и брата с дедом рядом нет ни одной живой души.
Ехидная ухмылка шофёра усилила неприятное предчувствие, стёршее с Юлькиного лица надменное выражение.
«Неужели я влипла?»
Навстречу ей плыли старушечьи лица. Морщинистые, тёмные, беззубые, раскрасневшиеся от жары, они казались враждебной силой, ненавидящей всё молодое и крепкое. Их голоса были похожи на скрип несмазанной двери, а морщинистые руки, тянущиеся к машине, вызывали в Юлькиной душе чувство протеста перед природой. Нет! Она такой не будет никогда!
Самым противным было то, что бабки беззастенчиво осматривали её с ног до головы, словно куклу в витрине магазина, да мало того что глазели, ещё и позволяли себе подтрунивать:
– Генушка, сынок, скажи, кого это ты к нам привёз? Никак невесту?
Предположение старух, что она может оказаться невестой неопрятного деревенского парня с торчащими ушами, казалось возмутительным, и внутри Юльки всё кипело.
– Хороша, ничего не скажешь! Ишь, глазами так и зыркает!
Если бы не мысль, что обратно топать по грязной дороге десять километров, Юлька без звука рванула бы обратно, и пусть Лизка Вахрушева задавится своими комментариями.
Но шум старушечьего щебета перекрыл голос деда:
– Это моя внучка Юлечка! Очень хорошая и добрая девушка.
Было заметно, что за короткое время дед сумел завоевать себе авторитет среди местных жителей, потому что бабки разом замолчали и стали смотреть приветливее, а сухая старушонка в розовом халате с зайцами сунула ей худую ладошку:
– Баба Лена.
– Юлия, – автоматически пожала руку девушка. Она неестественно выпрямила спину, ловя на себе осуждающие