– Нет, не узнал, – без всяких «но» ответствовал Иван. Он понял полную бесперспективность начатого сражения.
– Ну так узнавай в следующий раз! Или может тебя устраивает, блядь, голый оклад?! Нужно всегда, всегда, блядь, повышать свои показатели, – победно и уже даже несколько по-отцовски резюмировал Кирилл.
Дела на поприще продаж зубного волшебства шли с переменным успехом, но все же шли. Новая жизнь чем-то зловеще напоминала тюрьму – как минимум, четким расписанием и непроглядным отчаянием. Пустые дни слились в вязкую массу, по консистенции подозрительно напоминающую говно. Иван был абсолютно один в довольно неприветливом мире заработка денег на низших должностях в Выхино. А сколько таких несчастных шли в свои квартиры каждый вечер, и монотонно повторяли это из раза в раз, практически до конца своей жизни. «Для того ли Спартак в последний раз седлал своего коня при Силаре? Вероятно, нет», – робко предположил Иван. Он шел домой с работы и краем глаза уловил давно примелкавшийся свет – вывеска «Продукты» разила его зрение электричеством. «А почему бы и нет», – подумал Ваня. И был день недели пятый, и зашел он в магазин. Ваня решительно взял бутылку недорогой водки, пачку помидоров и направился к кассе.
– Вам стаканчик нужен?
– Нет, я один, – ответствовал Ваня кассиру.
Ваня зашел к себе домой и рухнул на матрас. Он и правда был совсем один, и лишь выхинский ветер пел за окном свою песнь. Водка начала теплое путешествие вглубь Ваниного туловища. Парадоксально, но вслед за новой и новой партией путешественников, Ваня все отчетливее и отчетливее вспоминал время, когда все было иначе. Это было время открытий – в Москве оставалось еще так много незнакомых мест, неизменно озаренных солнцем. И пусть у Вани не было денег, прямо как сейчас, но тогда они, казалось, и не нужны – достаточно было лишь доброго спутника рядом, ну и пластикового стаканчика с жутким дешевым пойлом в руке. Почему-то он помнил, как впервые увидел Шуховскую башню в словно заставшей во времени Шаболовке, он смутно вспоминал неожиданность поселка Сокол посреди ревущей Москвы, он видел, как сейчас, двухэтажные домики Курьянова, потерявшие счет десятилетиям, он воскресил в памяти сквер рядом с Новодевичьим, орошенный теплым весенним дождем. Тогда все было впервые: первый взятый аккорд, первый вступительный экзамен, первая сданная сессия, первая девушка, сделавшая ему неумелый и прелестный минет где-то среди бесконечного безумия рубежа второго и третьего десятилетий жизни. Казалось, это было еще вчера, но Ваню и эти воспоминания разделяло десять лет и много пудов разочарований и горя. Воистину, краток век у забав.
Смотря водочные грезы, полные светлой тоски, Ваня видел себя в третьем лице, хоть это и невозможно. Что поделать, такова природа