По праздникам в кают-компании собирались семьи офицеров с женами и детьми
возрастом от трех лет и старше. Я чувствовал себя почти школьником и не любил засиживаться за офицерским столом. К тому же надо было пользоваться ножом и вилкой, а с этим были проблемы. Я любил обедать с матросами, из общего бачка, выгребая «макароны по-флотски» из алюминиевой тарелки алюминиевой ложкой, облизывая ее до блеска.
На «Вспыльчивом» был строгий боцман, и я, мальчишкой шести лет, уже знал, что нельзя садиться на крашеный кнехт, нельзя облокачиваться на леера, нельзя плевать за борт, ронять сор на палубу. Я любил миноносец своей мальчишеской любовью, потому, что быть на боевом корабле, это возможность попасть в другой, серьезный мир моряков, которые и говорили со мной по-взрослому, и где я узнавал множество новых интересных вещей.
Так что «кем быть?» – было для меня совершенно ясно, а споры тех лет между «физиками» и «лириками», я решил в пользу «физиков», задумав поступать на факультет ядерных энергетических установок в военно-морское инженерное училище – «Систему», как говорили тогда люди, имевшие к этому отношение.
Весенние дни, с балдежными запахами сирени и зацветающей вишни, кружившими голову и будоражившими кровь, становились все теплее и теплее. Под стать весне бушевала среди молодежи и новая мода. Расцветшие буйным цветом в шестидесятые годы хиппи , «дети цветов», принесли в западные страны идеи мира и любви. Кумиры миллионов – Джимми Хендрикс, Элвис Пресли и другие их единоверцы – подхватили эту идею, и слухи о грядущем равенстве и братстве взбудоражили западный мир. Молодежные волнения охватили всю Европу. Общество пошло на компромисс, и пуританство католической морали уступило мест хиппующей молодежи, бурлящей гормонами, благими намерениями и любовью. Молодежная революция 1960-х сделала свое дело, сняла запрет на секс вне брака. Девушки до неприличия оголяли ножки, коротко стриглись «под мальчиков», а мужчины отращивали бороды и длинные волосы. Короткие юбки и брюки-клеш стали мировым поветрием в моде. Отблески этого пришли и в нашу моду. Мини-юбки, женские брючные костюмы и туфли-лодочки на шпильке, а у мужчин – белые нейлоновые рубашки и плащи болонья стали подлинным символом эпохи. Именно шестидесятые, это беспокойное десятилетие, заронили зерна нравственного раскрепощения и приоткрыли двери западной моде в нашей стране.
Я ходил в коротком шуршащем болоньевом плаще зеленого (бутылочного) цвета, расклешенных от колен брюках и остроносых туфлях. Плащи болонья, из капрона, обработанного акрилосодержащим полимерным составом, придающим ткани водоотталкивающие свойства, были тогда в большой моде. Их носили непременно с поднятым воротником и подпоясанным кушаком из той же болоньевой ткани, что делал и я. Так одевались герои Алена Делона во французских фильмах той