Поэтому решила сначала обратиться за помощью в филиал «Альфы», значок которого случайно заметила, когда гуляла. Клавдий как-то показывал нам с Авилой документы, оставшиеся со своей старой работы. Пусть организация была и полуподпольная, у нее были и вполне легальные виды деятельности – розыск пропавших, срочная медицинская помощь, обеды малоимущим, бесплатные ночлежки и тому подобное.
Встретили меня радушно. Я сослалась на Клавдия Просперуса, назвалась его дальней родственницей. Клавдия знали даже в Гальбе, он, оказывается, в свое время занимал немаленький пост в организации, руководил одним из филиалов, но ушел после того, как внучка решила стать пари.
– Ты, наверное, из северной провинции? – приятная темноволосая женщина протянула чашку горячего чая.
Я кивнула, обняла ладонями фарфоровые бока, сдерживая непроизвольную дрожь. Пока добиралась до «Альфы», жутко замерзла. Сарафан и кроссовки – слабая помощь при десяти градусах на улице. За последнюю неделю я и вовсе ни разу не выходила наружу, курсируя по Храму между кабинетом, столовой и своей кельей, поэтому одета была легко.
– Совсем молоденькая и одета не по погоде, – запричитала женщина, – что с тобой произошло?
Я рассказала кратенькую историю о том, что несколько месяцев назад нашла работу на Родосе в поместье домина. Помогала на кухне. На прошлой неделе меня выгнали без тала в кармане за то, что разбила дорогой сервиз. Документы потеряла при переезде.
– А почему ты не обратилась в наше отделение в Афинах? – Логичный вопрос. И зачем я приплела сюда Родос, нужно было назвать другой остров, поближе, в Мраморном море, например.
Я смущенно опустила глаза.
– Не хотела говорить, но молодой господин вызвался мне помочь, я неделю провела на его ладье… – чуть не сказала яхте, исправилась в последнюю секунду. – Мы катались по морю, купались, веселились…
В глазах женщины мелькнуло понимание.
– Деточка, – она ласково коснулась моей руки, – ты же знаешь, что доминам верить нельзя, они поиграются и бросят…
От ее слов мне почему-то стало так грустно, что я заплакала по-настоящему. Вспомнилось все: злые слова Фабия, подвал с жутким креслом, а главное – мой родной, потерянный навсегда мир. Я закрыла лицо руками и зарыдала, громко, с надрывом, размазывая слезы ладонями.
– Ну, будет, будет… – бедная женщина растерялась, – пойдем со мной, отдохнешь, я принесу что-нибудь поесть и переодеться. Завтра отправим тебя в Лютецию к Просперусам.
– А