Ветви шелохнулись, на поляне объявился олень. Щипач одним прыжком вскочил на ноги, усталости как не бывало! Золотые глаза горели жадным огнем. Последний раз они ели прошлой ночью – жевали старые коренья, найденные в заброшенной избе. При виде легкой добычи у беглых заурчало в животах. Брыль настойчиво фыркнул.
«Мозглы близко…»
Голод – плохой советчик! Левша схватил лук, до умелых воинов ему было далеко, но попасть в большую мишень, – дело нехитрое! Яростно зарычал лис, взвился на месте, будто его ужалила оса.
«Мозглы здесь!!!»
В голове Алексея словно разорвался огненный шар.
«Мозглы!!!
Промеж сучковатых стволов, наваленных в бесформенную кучу, вероятно, образовавшихся в результате грозы, проскользнула тень, и тотчас взлетела на спину оленя. Вторая особь повисла на плече жертвы, ярко-красный рот впился в яремную вену, длинные липкие пальцы оплели шею. Левша поймал в прицел замешкавшегося мозгла, в призрачном свете отразились огромные глаза. Угольные точки зрачков уставились на человека. Стрела просвистела в ночном воздухе, глаза померкли, чтобы спустя мгновение вспыхнуть с удвоенной силой. А вот это плохо! Твари, по ходу, бессмертные! Щипач размахивал топором.
– Кость вам в глотку! Кость в глотку! – горбун рычал.
Мозгл остановил немигающий взор на этерийце. Щипач безвольно опустил топор.
– Не смотри на него, Щипач! – заорал Алексей. – Не смотри!
Горбун виновато пожал широченными плечами, дескать, прости, родное сердце, ничего не поделаешь! Ему под ноги нырнула тварь, широкая пасть, усеянная мелкими зубами, нацелилась в икру. Стрелять небезопасно. Твари сгрудились подле этерийца. Алексей схватил топор оброненный Щипачом, нежный запах весеннего цветения ударил в ноздри, чудесные синие глаз уставились на него в упор. Мысль потекла вязко, как ложка в засахаренном варенье. Захотелось улечься на траву и заснуть.
Однажды, он крепко нахватал джебов на ринге. Рефери медлил открывать счет, от верного нокаута его спас гонг. Дома его тошнило, и глаза слипались от усталости. Он лежал на коленях у Насти, и нежные пальцы натирали скулы бадягой. Много бы он отдал ради того, чтобы вернуться в Москву, в съемную «однушку», в спальном районе Бутово, уткнуться лицом в женские бедра, и лежать так долго, долго….
Воспаленно-алый зев мозгла возник рядом, цветочный аромат дурманил голову. Брыль вонзил острые зубы в бедро Алексея, боль вернула его в реальность, он взмахнул топором, лезвие обрушился точно в промежуток, между чудесных прозрачно-синих очей мозгла. Брызнула клейкая, оранжевая кашица, на липкой белой нити повис светящийся глаз. Очередной удар топора отбросил тварь. Мозгл был повержен, но все еще оставался жив.
Пока Левша расправлялся с мозглами, окружившими Щипача, остальные монстры стелились по траве, быстрые и бесшумные. Тонкие ноги оленя подломились, животное издало мучительный хрип. При виде легкой добычы мозглы отвлеклись, подарив беглым шанс на спасение. Теперь все решала