Вот письменный стол у окна, за которым она провела много времени, делая уроки, ведя дневник и пробуя писать книжку. А ещё они с Аланом тут выполняли домашние задания, учили стихи, рисовали. Жёсткая стальная кровать напротив стола, а на стене над ней её рисунки: их города, Сада с большими деревьями и порхающими придуманными бабочками, которых она видела в какой-то книжке однажды, и даже с портретом Алана, нарисованном, когда они ещё учились в младших классах. Зря он тогда так сердился, всё же вышло немного похоже. Для Яны в этом портрете был важен сам жест, запечатлённый момент, когда Алан проявил свою заботу о ней. Она улыбнулась, вспоминая, как Алан хотел протрет сжечь, но потом согласился оставить, в обмен на помощь с написанием домашних заданий.
«А ведь Алан же, обманщик, тогда улыбался! Да и не собирался он портить этот портрет, ведь сам потом как-то стоял и рассматривал его, пока меня не заметил. Вот… хитрец, а я ему ещё домашки решала!» – вспомнила и рассмеялась Яна.
Ещё у неё была ванная комната и, подперев входную дверь стулом, Яна впорхнула в неё. Большой тазик горячей воды наполнился быстро, спасибо «термалкам», что есть в их Седьмом. Она принесла и зажгла фонарь. Скинув одежду и окунувшись в импровизированную ванну, сжимая в руках добытое сокровище, Яна закрыла глаза. Она вспомнила весь ужас прошедших дней, только сейчас чёрным грузом навалившийся на неё. Вода медленно остывала, и лишь сфера хранила тепло, становилась постепенно всё горячей.
Потянувшись за мылом, Яна попробовала положить сферу на стул, стоящий неподалеку, но та словно прилипла к руке. Удивившись, она открыла глаза – сфера быстро темнела и золотые блики пропадали на ней, тонули в тёмной глубине, испускающей чёрный туман. Не веря в происходящее и испугавшись, Яна схватила её второй рукой, пытаясь отбросить, но та словно приклеилась и ко второй руке, лишая её подвижности.
Форма сферы быстро менялась, длинные, тонкие, чёрные щупальца тянулись к локтям, врастали под кожу. Кровь стала словно огонь и жар от рук быстро шёл к телу, обволакивал грудь, мешая дышать, подползал к голове. Громко вскрикнув, Яна упала, теряя сознание, видя лишь бесконечный чёрный колодец, в который она проваливалась, навстречу гаснувшему свету в его глубине, и некому было прервать то падение, ведущее в бесконечность…
***
…Время послушно текло из прошлого в будущее. Он очень хотел проскочить этот миг, бессильный поделать что-либо… Но внял моей молчаливой просьбе и дал мне мгновение, или же вечность – для скорби…
***
Длинные гудки сирены, надрывавшейся где-то в центре города, разбудили меня. Они прерывались на длинный, истошно пищащий сигнал, значение которого знали все, но никто ни разу не слышал его по-настоящему – он означал, что нужно оставаться по домам, закрыть все окна, двери и ни при каких обстоятельствах не выходить на улицу. В комнату вбежала мать, быстро запахивая ставни на всех окнах.
– Ма, я долго